Служба внешней разведки Российской Федерации

20 Декабря 2000

Ясенево, 10.40 утра. Ворота. За ними — самая закрытая территория страны. Промозглое туманное утро. Нас ожидает самый засекреченный человек страны — директор Службы внешней разведки Российской Федерации. Журналисты, как нам говорят, здесь, в Ясенево, бывали. Но нам, известинцам, должны сделать исключение — впервые руководитель одной из самых могущественных спецслужб мира примет нас, главного редактора "Известий" Михаила Кожокина и редактора международного отдела Гаяза Алимова, в своем рабочем кабинете.

Вторые ворота. За ними — еще одни. И вот — черная "Волга" притормаживает у длинного семиэтажного здания. Вестибюль. Вновь проверка документов. По винтовой лестнице поднимаемся на третий этаж. Тихий пустынный коридор. Видим табличку: "Сквозной проход через зону "А" запрещен".

Кабинет 2131. Небольшая приемная. Через минуту появляется он. Перед нами — спортивный, крепкий человек. У него уверенная и свободная походка. Он вышел из кабинета в приемную, чтобы приветствовать нас. Мы ожидали увидеть человека сурового, сухого, закрытого, недоступного. Мы представляли, что мы входим в его кабинет, он медленно снимает очки, отрывается от какой-то важной бумаги и властным жестом приглашает сесть.

"Вы уже высказали свои пожелания — сейчас будет чай и кофе", — говорит он. Кабинет очень скромный. Посередине — стол для совещаний. Из больших окон открывается вид на заснеженный лес. На березки. По левую сторону от стола директора — большой телевизор. За шторками на стене, видимо, какая-то секретная карта. На полках — книги и сувениры.

Мы знаем, что это его первое интервью не только в качестве директора Службы внешней разведки. Вообще первое интервью в жизни. Волнуется ли он? Вероятно, да, но мы этого не замечаем. Накануне наш собеседник передал ответы на наши письменные вопросы. Но мы хотим узнать больше. Мы думаем о том, возможно ли будет задать ему другие вопросы, неофициальные. Первые пробные вопросы он легко парирует, и у нас начинается беседа, которая продолжается почти два часа.

Разговор напрямую

— У вас здесь так тихо, — говорим мы Сергею Николаевичу. — Почему такая тишина?

— А нам шума не нужно, — невозмутимо отвечает он.

— А вы были знакомы с Путиным до своего назначения на этот пост?

— Нет, даже в Германии наши пути не пересекались.

— С чего вы начинаете свой рабочий день?

— С просмотра свежей прессы. Это, как правило, "Известия", "Независимая газета", "Коммерсант", "Российская газета". Читаю первую страницу. Естественно, там главные новости. Если что-то кажется интересным, газету откладываю. Все, что требует особого внимания, оставляю на вечер. И если успеваю попасть домой до десяти вечера, смотрю новостные программы — РТР, НТВ, ОРТ.

— Ваше назначение на этот пост — одно из двух-трех, которое профессионалами воспринято положительно.Остальные назначения вызывают споры?

(Смеется.)

— А как это событие восприняли в семье?

— Напряженно. Но с пониманием.

— Вы во сколько начинаете работать — в шесть, в семь?

— Я приезжаю на работу в девятом часу, встаю в семь.

— А спорт, утренняя пробежка?

— Нет, к сожалению, с пробежкой не получается. Так, зарядка немножко. Слушаю новости по радио, телевизору. Новости по "Маяку". Есть хорошая передача по Би-би-си. "Брифинг" называется. Очень содержательная программа.

— Все на английском?

— Часть на русском. Хотя я и на английском слушаю. На работе, когда есть возможность, смотрю Си-эн-эн, например. Всего у нас 54 программы. Английских программ порядка десяти, есть и немецкие.

— Английский у вас второй язык?

— Второй. Первый немецкий. На английском разговариваю, но не так свободно, как на немецком. Практики большой нет. Полтора года работал в Штатах. Язык немножко оживил. Переговоры могу вести на английском. Но чувства удовлетворения нет от своего английского. Другое дело — немецкий, получаю от него большое удовольствие.

— Помимо общения с коллегами вы с кем встречаетесь?

— Работа моя выводит меня на встречи с дипломатами и политиками. Бывают встречи и с президентами стран Содружества. О профессиональных контактах, сами понимаете, говорить неуместно.

— А что пытаются получить во время этих встреч ваши партнеры? Они используют вас как руководителя политической разведки, чтобы довести до Президента России какие-то проблемы, вопросы?

— Хотел бы оставить это без комментария.

— О своих встречах вы докладываете Президенту?

— Да.

— Доклад идет только Президенту?

— Все зависит от содержания бесед, информации, которая была получена. Если информация важна и интересна, то она обычно предназначается для более широкого круга лиц, для правительства, для МИД. Я их, как правило, информирую.

— Вопрос о Поупе с вами обсуждался? Решение о его помиловании принималось после согласования с вашей Службой?

— Вопросы помилования — не прерогатива нашей Службы.

— Страны СНГ ведут разведку друг против друга?

— Нет. Мы сотрудничаем. Мы взаимодействуем с молодыми разведками стран Содружества.

— Их опыт, их методы вам интересны?

— У них есть интересные новые подходы.

— Как бы вы определили основные задачи современной российской разведки?

— Это прежде всего — обеспечение политической и экономической стабильности России, ее внешней безопасности. Сегодня на первый план выходят и вопросы борьбы с международным терроризмом. Вопросы распространения ядерного оружия, торговли оружием, вопросы экологической безопасности. Мы служим государству. Его благополучие для нас превыше всего.

— Занимаетесь ли вы Чечней? Там ведь все сконцентрировано — и наемники, и международный терроризм, и экономическая преступность, и наркоторговля? Вы Чечню держите в поле зрения?

— Конечно, держим. Для нас это один из самых важных вопросов. Во-первых, чеченская проблема — это одна из опаснейших угроз безопасности России. Во-вторых, как вы верно говорите, это средоточие всех зол — и угроза целостности России, и терроризм, и распространение наркотиков и, наконец, просто горе для живущих здесь людей. Чечня превратилась в школу бандитизма не только для России, но и для всего мира. Совершенно очевидно, что чеченцы не могут воевать без поддержки извне, причем мощной и, к сожалению, эффективной. Выявить источники этой поддержки, пресечь каналы поступления вооружений — в этом наша задача. Но, конечно же, основная тяжесть борьбы с терроризмом непосредственно на территории Чечни ложится на наших коллег из МВД и ФСБ.

— Раньше, в советскую эпоху, был очень четкий перечень врагов. На первом месте, как известно, фигурировали США. А сейчас враги как-то ранжируются?

— Как вы считаете, бандит, взрывающий дома, враг? Или торговец наркотиками. Или человек, который обманом уводит из страны миллиарды. В этом смысле понятие враг остается. Но теперь уже в виде явления или, если хотите, даже "профессии". Что касается государств, то сегодня можно говорить о конкурентах, и может быть, противниках в каких-то своих проявлениях.

— Россия стала частью мирового сообщества. Насколько это обстоятельство повлияло на вашу работу?

— Произошла серьезная переоценка ценностей. Мы сегодня вынуждены заниматься вопросами, которые в свое время казались не столь существенными. Мы открылись миру. Мы теперь очень зависимы от внешнего мира. Это Советский Союз был автономен, а Россия открытая страна. Поэтому задачи экономической, финансовой безопасности страны — также среди приоритетных.

— А государство для вас — это что?

— Это прежде всего мощная страна и благосостояние народа.

— А как с благосостоянием у ваших сотрудников? Ходят слухи, что некоторые ваши сотрудники уходят из-за нехватки финансирования. Нам известно, что вам даже пришлось закрыть некоторые резидентуры за рубежом.

— Что плохого в том, что мы учимся считать деньги? Есть такое слово — целесообразность. В советские времена не было ни одной точки на планете, куда бы не ступала нога советского разведчика. Да, некоторые резидентуры закрыты. Закрыты там, где эффективность работы оставляла желать лучшего, там, где добывать информацию было просто бессмысленно. Но там, где нужно работать, мы работаем. И нас финансируют. А в целом финансирование разведки достаточно для решения сегодняшних задач.

— Достаточно, это как понимать? Это много или мало?

— Конечно, оно мизерное по сравнению с тем, как это делают на Западе. Мои люди заслуживают большего. Они достойны большего. Мы понимаем положение страны. Мы поэтому не жалуемся.

— А материальные проблемы, они не влекут предательства?

— Предателями не рождаются. Предательство — это процесс, это долгое падение. Здесь все сложнее на самом деле. Думаю, причина предательства — внутри человека. Внешние же факторы — деньги ли, неудавшаяся карьера, пьянство, проблемы в семье — лишь способствуют проявлению дремлющих до поры качеств. Конечно, стерильных людей не бывает, но если есть внутренний стержень, то он не даст выйти к крайней черте — предательству. Человек сперва теряет себя, а потом легко расстается с самыми близкими и дорогими людьми.
Предательство — это распад личности. Для такого человека нет ничего святого. Для такого человека чувства товарищества и взаимоподдержки отходят на второй план. Когда человек предает, он в первую очередь предает себя, потом сдает остальных.

— Если друг оказался вдруг... Вас предавали? Личные потери были у вас?

— Были. К сожалению, были. Я терял людей, с которыми ходил в разведку. Бок о бок работал. Доверял. Однажды даже пришлось присутствовать на судебном процессе. Тяжелое испытание.

— В сталинские годы, говорят, существовало специальное подразделение, которое занималось ликвидацией предателей. Это уже история или традиция сохранилась?

— После Сталина этого не было.

— Что вы считаете главным для разведчика?

— Быть человеком. Разведчик — это ум. Это значит умение. В первую очередь — умение думать. Разведчик — это значит надежность. Преданность. Преданность Родине. Преданность товарищам. Благородство.

— А что для вас Родина?

— Родина — это дом, родные и близкие. Родина — это запахи детства. Родился я в Узбекистане, институт я кончал на Украине. А в Москве я уже 25 лет. Естественно, моя Родина — Россия.

— Вы почти двадцать лет провели в Германии. Немецкая культура наложила какой-то отпечаток?

— Германия дала мне много — и как человеку и как разведчику.
Немцы, они пунктуальны, щепетильны, бережливы. Они очень любят порядок, дисциплину, и мне это нравится. Разведчики — особые люди. Они влюбляются в страну, где работают. Для кого-то самая лучшая страна Йемен, для кого-то нет лучшей страны, чем Монголия. А я частичку своего сердца оставил в Германии.

— Вы употребили такое слово, как "преданность". Вы, судя по всему, придаете особое значение этому понятию?

— Очень важно, чтобы человек не был подлым.

— Разделяете ли вы мнение, что разведка — сугубо мужская профессия?

— У нас тяжелый труд, который противопоказан женщинам. В разведке женщины есть. Но на оперативной работе их практически нет.

— Это что, запрет или что-то другое?

— Нет, быть разведчиком — это очень тяжело, это очень большое психологическое напряжение. Я ни в коем случае не умаляю роль женщины. История разведки хранит имена великих женщин, которые, отдавая себя делу, принесли в жертву семейное счастье. Именно из таких соображений мы не привлекаем женщин к оперативной работе.

— Несколько личных вопросов. Вы в этом кабинете с мая. Вы хотели бы что-то здесь изменить?

— Нет. Не собираюсь. Единственное, что здесь появится, это фотографии жены, внука, сыновей.

— А сыновья, довольны ли вы ими?

— Я счастливый отец.

— А внуку сколько лет?

— Два с половиной. Его зовут Виталиком.

— Судя по вашей биографии, вы очень рано женились, лет в двадцать, наверное?

— Вы считаете, я поспешил? Мне повезло с женой.

— А домашняя кухня у вас больше украинская или немецкая?

— Пожалуй, узбекская.

— Неужели плов, манты?

— Да, плов. Манты. Дома у нас семейное любимое блюдо — манты.

— Вы любите готовить?

— У жены получается лучше и вкуснее. Хотя я сам тоже могу приготовить плов, манты, лагман, шурпу. Но у жены получается лучше.

— А из немецкой кухни что-то взяли?

— Пожалуй, яблочный пирог. Другую выпечку.

— Не скучаете по немецкому пиву, немецким сосискам и квашеной капусте?

— Вы правы, с пивом хороши сосиски. А сосиски с капусткой — это нечто, это вкусно.

— А какие напитки вы предпочитаете?

— В Германии я полюбил пиво, люблю также хорошие вина. С крепкими напитками не дружу.

— У вас есть дача, любите ли там бывать?

— Дача для меня — отдушина. Нам с женой очень нравится вместе заниматься хозяйством. На даче многое сделано нашими руками. У меня полный набор инструментов. Из всех командировок обязательно что-то привозил. У меня есть и рубанки, и пилы всякие, и лобзики.

— А как вы отдыхаете, где?

— Отдых для меня — это семья.

— 20 декабря у вас профессиональный праздник. Что скажете своим сотрудникам?

— Легкой жизни для своих коллег я не предвижу. Поэтому пожелаю удачи в делах, благополучия семьям, здоровья. Хочу, чтобы все у нас в разведке получалось. И в стране — тоже.

Официальный разговор

— В конце столетия принято подводить итоги. ХХ век как только не называли — веком кино, веком космоса, веком атома. С не меньшим основанием его можно назвать и веком шпионажа. Ведь именно за последние сто лет разведдеятельность по финансовым масштабам не уступала некоторым промышленным отраслям. Да и развитие космоса с атомом во многом зависело от данных, добытых разведкой. Что такое Служба внешней разведки Российской Федерации вчера, сегодня? Какой вы ее видите завтра?

— Несомненно, роль разведки в ХХ веке возросла по сравнению с прошлыми периодами истории. Во всех важных решениях, которые принимались в нашей стране в области внешней политики, экономики, в сфере безопасности, по вопросам развития науки и техники, всегда присутствовала и разведка. Причем такая практика существует не только в России, но и в других ведущих государствах мира. Естественно, разведка находится в постоянном развитии, приобретается опыт, растет ее техническая вооруженность, и, наверное, мы можем сказать, что сегодня она гораздо сильнее, чем была в прошлые десятилетия.
В настоящее время разведка в нашей стране востребована и ежедневно докладывает свою информацию Президенту, Председателю Правительства и другим ответственным руководителям нашего государства. Так будет обстоять дело и в обозримом будущем.

— Царя Петра некоторые историки называют "первым русским разведчиком-нелегалом", потому что он посещал европейские страны под чужими именами. Получается, что у вашей службы богатая история, уходящая корнями в далекое прошлое. Отчего же тогда юбилей СВР берет свой отсчет от Дзержинского и образования ЧК?

— То, что было во времена царя Петра и других царей, — это наша предыстория. В царской России не было специального органа, который бы занимался внешнеполитической разведкой. Кроме того, история, к сожалению, не сохранила конкретных дат, знаменующих учреждение какой-либо разведструктуры в царский период. А 20 декабря 1920 года в нашей стране впервые было создано подразделение, которому надлежало заниматься внешнеполитической разведкой. Появились свои штаты, планы, отчеты, началась профессиональная подготовка разведчиков. Поэтому мы отмечаем именно эту дату. Вспомните: ведь и 23 февраля, День защитника Отечества, и 10 ноября, День милиции, — это даты, пришедшие к нам из советского периода, хотя и воинские, и полицейские подразделения в России появились веками раньше.

— Сколько всего, хотя бы примерно, за 80 лет насчитывалось в стране кадровых разведчиков?

— Вы знаете, никогда не подсчитывали... Кроме того, закон "О внешней разведке" запрещает называть штатную численность нашей службы. Могу лишь сказать, что в предвоенные годы и в годы войны в центральном аппарате разведки было порядка 200-250 человек. В разведке — еще более чем в армии — верен принцип: надо брать не числом, а умением.

— Можно ли сравнивать разведки различных стран? Какие из них, на ваш взгляд — взгляд профессионала, сильнее?

— Ваш вопрос точного ответа иметь не может. Бесполезно и невозможно сравнивать силу разведок. У каждой из разведок имеются свои слабые и сильные стороны, у них разная численность, разные финансовые возможности. Как правило, чем мощнее государство, тем сильнее и эффективнее разведка. С известными оговорками можно назвать профессионально сильными разведки Российской Федерации, США, Англии, Франции, Германии, Китая, Израиля, ряда других государств.

— Раскройте тайну: сидит ли кто-нибудь из наших разведчиков сейчас в зарубежных тюрьмах?

— Кадровых российских разведчиков в зарубежных тюрьмах нет.

— Назовите наиболее удачные (желательно неизвестные или малоизвестные) операции, проведенные отечественной внешней разведкой за 80 лет ее существования.

— Это трудная задача, поскольку удачные операции разведки имели место во все периоды нашей 80-летней истории. Это и разложение эмигрантских воинских формирований, и добыча материалов гитлеровского военного командования в годы войны, и добыча секретов атомного оружия, получение информации о ракетно-ядерном потенциале наших тогдашних противников, материалы о позициях противоборствующих сторон во время берлинского, кубинского кризисов и тому подобное.

— Известно, что во время сталинских репрессий особо пострадала советская внешняя разведка. Сколько разведчиков было подвергнуто арестам, казнено?

— С известными оговорками можно сказать о том, что примерно половина личного состава советской разведки была репрессирована.

— Из книги Судоплатова известно, что в 50-е годы при разведке существовал отдел "В", в задачи которого входило физическое уничтожение перебежчиков. Его сотрудников называли "чистильщиками". Преследует ли сегодня СВР предателей за рубежом? Будет ли, скажем, уничтожен Гордиевский, приговоренный заочно судом к смертной казни, попади он в поле зрения ваших сотрудников?

— То, что писал Судоплатов, это целиком на его совести. Если речь идет о военном периоде, то, как известно, на войне как на войне. Что касается последних десятилетий, то на разведку никогда не возлагались задачи приведения в исполнение приговоров судебных органов. Если вы прочитаете закон "О внешней разведке", то вы увидите, что нам надлежит заниматься только сбором информации и запрещено проводить какие бы то ни было акции, которые наносят ущерб как человеческой личности, так и окружающей среде.

— Новым элементом работы внешней разведки стало сотрудничество с бывшими "заклятыми врагами" — ведущими западными разведками. Приносит ли это эффективную пользу? Следует ли такое сотрудничество продолжать, или это была эйфория перестроечного периода?

— Наши партнеры на Западе в последние годы стали спокойнее относиться к тому, что мы продолжаем вести друг против друга разведывательную работу и в то же время развиваем сотрудничество в тех сферах, которые представляют для нас большой взаимный интерес: борьба с международным терроризмом, организованной преступностью, наркобизнесом, расползанием ядерного оружия и т.п. Мы и впредь намерены продолжать такого рода партнерские отношения.

— Правда ли, что в 40-е годы советская разведка сумела вывезти из США атомную бомбу, а также подробный чертеж и схему ее устройства? Говорят также, что один из разведчиков, сумевший провести такую операцию, умер от лучевой болезни?

— Никто бомбу не крал и, следовательно, не умирал от ее транспортировки. В течение многих лет разведка добывала научно-технические материалы о создании атомной бомбы в США, что позволило сократить сроки создания советского ядерного оружия, избежать тупиковых ситуаций и сэкономить много средств. Создание нашей собственной атомной бомбы — это общая заслуга советских ученых и советских разведчиков.

— Исполнилось всего 12 лет со дня смерти, пожалуй, "самого выдающегося советского разведчика Кима Филби". Из той же плеяды здравствует, кажется, один Джордж Блейк. Где он, чем занимается? Кто еще из знаменитостей такого рода живет в России?

— Здравствует не только Джордж Блейк, который продолжает активно трудиться на благо российской разведки, но и многие другие. Об этих живущих в России знаменитостях мы говорить пока не имеем права.

Биографическая справка

Сергей Николаевич Лебедев прошел в разведке все ступени карьеры — от оперуполномоченного до руководителя Службы внешней разведки. Родился 9 апреля 1948 года в г. Джизак (Узбекская ССР). Там же в 1965 году окончил с золотой медалью среднюю школу. После окончания в 1970 году черниговского филиала Киевского политехнического института был оставлен для работы в институте.

В 1971-1972 годах проходил службу в армии. С 1973 года — в органах госбезопасности, с 1975 года — во внешней разведке (Первое главное управление КГБ СССР). Имеет контрразведывательную подготовку (Киевская школа КГБ) и разведобразование (Краснознаменный институт КГБ).

В 1978 году окончил с отличием Дипломатическую академию МИД СССР. Владеет немецким и английским языками. Многократно выезжал в загранкомандировки — в ГДР, ФРГ, Западный Берлин, объединенную Германию.

В 1998-2000 годах — официальный представитель Службы внешней разведки в США.

20 мая 2000 года Указом Президента РФ назначен Директором СВР.

Воинское звание — генерал-лейтенант. Имеет награды.

Женат. Супруга Вера Михайловна — инженер-химик. Вместе более тридцати лет. У них двое взрослых сыновей, внук.

Отец, Николай Иванович, родом из Сибири, прошел войну солдатом от Волги до Австрии, затем трудился водителем. Умер в 1994 году.

Мать, Нина Яковлевна, пережила блокаду. После войны получила высшее финансовое образование, работала бухгалтером. Сейчас на пенсии. Живет в Москве.