«Друзья не умирают»

19 января 1923 года в городе Нойвид на западе Германии родился Маркус Вольф, будущий генерал-полковник, начальник главного управления разведки министерства государственной безопасности ГДР в 1958–1986 годах. Его отец был коммунистом, и после прихода Гитлера к власти семья эмигрировала через Швейцарию во Францию, а в 1934 году – в Советский Союз. Так что для будущего начальника восточногерманской внешней разведки Россия стала второй родиной. Об этой легендарной личности в истории разведки XX века – достаточно сказать, что Вольфа долгое время на Западе называли «человеком без лица», поскольку спецслужбам НАТО никак не удавалось добыть его фотографию, – рассказывает писатель Александр БОНДАРЕНКО.

С Михаилом Фёдоровичем – так, а ещё «дядя Миша», называли Маркуса Вольфа советские коллегии – мы встретились в пресс-бюро Службы внешней разведки, в Москве, на улице Остоженке. Первая его фраза меня поразила. «Ваше лицо мне знакомо», – сказал бывший шеф разведки ГДР.

Ну да, за два года до того в Центральном Доме журналистов проводилась презентация книги Вольфа «Друзья не умирают». Я сидел где-то в первых рядах, а потому, когда по окончании пресс-конференции автор стал подписывать свою книгу, то сразу подошёл к Михаилу Фёдоровичу и назвал имя моего отца, которому Вольф и надписал книгу – кому и от кого. Мне повезло: тут уже подоспела толпа журналистов, и легендарный разведчик только ставил автографы на титульном листе. И вот теперь, через два года и множество событий, Вольф узнал меня, вспомнив ту мимолётную встречу…

Впрочем, к этой теме мы ещё вернёмся в конце нашего рассказа.

«Человек без лица» – под таким именем Маркус Вольф изначально вошёл в историю мировых разведок, потому как даже «всесильные», как казалось, западные спецслужбы очень долго не могли узнать, кто же руководит гэдээровской внешней разведкой и даже как он выглядит. Зато подобная «анонимность» давала Вольфу возможность выполнять не только «начальнические» обязанности, но и, что называется, «оперскую» работу, выезжая за рубеж «с нелегальных позиций».

Зачем это ему было нужно, Михаил Фёдорович говорил мне в своём интервью: «Может быть, я и не должен был этого делать, потому что, как правило, были возможности послать других людей или провести встречу на территории ГДР. Просто у меня лично было стремление к этому. Требовать от сотрудников или от агентов – это одно, а самому прочувствовать, что это такое, – другое. Я считал это очень важным и для себя, и для агентов, с которыми встречался… Было не так легко добиться у своего министра разрешения на командировку, но от случая к случаю это получалось. Не так часто…»

Внешнеполитическая разведка ГДР была образована в 1951 году, 16 августа, «под крышей» института экономических исследований. Невольно вспоминается фраза из известного советского фильма: «Для конспирации!». Через полтора года, в декабре 1952-го, Вольф эту службу возглавил. Понятно, что реального опыта работы «в поле», то есть на чужой территории, он не имел, а без такого опыта авторитета среди сотрудников разведки не завоюешь.

Зато жизненного опыта ему к своим 30 годам было не занимать: пионерское детство (именно так!) в Веймарской республике, приезд вместе с отцом-коммунистом в Москву, школа в районе Арбата, Московский авиационный институт, потом – Великая Отечественная война и разведшкола Коминтерна, в которой Маркус проходил подготовку для нелегальной подпольной работы в гитлеровском рейхе…

Однако тогда стать разведчиком ему не удалось: в мае 1943-го Коминтерн был распущен, а школа ликвидирована. Не вдаваясь в лишние подробности, скажем, что после этого Вольф получил назначение диктором и комментатором на радиостанцию компартии Германии «Дойчер фольксзендер», а 27 мая 1945 года он возвратился в Берлин – «полурусским», как его нередко тогда называли, на что он не обижался.

Михаил Фёдорович откровенно писал в своей книге «Игра на чужом поле»: «Мне было трудно представить себе, что я буду жить среди людей, многие из которых с ликованием приветствовали Гитлера и Геббельса и были ответственны за неизмеримые страдания и бедствия или, по крайней мере, терпели этот строй… Мои друзья-москвичи и красноармейцы, которых я встречал в Германии, были мне духовно ближе этих немцев».

В освобождённой германской столице была работа на Берлинском радио, где Вольф, по его словам, «руководил различными политическими редакциями», порой совмещая руководящую работу с трудом репортёра. Самым ярким впечатлением за это время была, разумеется, командировка на Нюрнбергский процесс над главными нацистскими преступниками… А в ноябре 1949 года Вольфу пришлось переквалифицироваться в дипломата: он получил назначение в посольство ГДР в Москве, на должность первого советника.

Однако дипломатом он пробыл недолго: всего через полтора года был направлен в разведку – и ушёл в разведку почти на три десятилетия. За это время под его руководством внешнеполитическая разведка ГДР стала одной из самых эффективных разведслужб в мире.

«Позже меня не раз спрашивали: почему Москва создала себе в лице нашей службы немецкого конкурента, который вскоре обрёл чувство собственного достоинства и во многом превосходил советскую разведку в Германии, – писал Вольф в той же книге. – Я полаю, что в Москве с полным основанием считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определённой информации, которую братская служба будет предоставлять советской стороне. Так дело обстояло, по крайней мере поначалу…»

Что характерно, от ветеранов советской внешней разведки я ни разу не слышал этого слова, сказанного Михаилом Фёдоровичем: «конкурент». Обычно говорили про немецких друзей, соратников, коллег, порой – про помощников, точнее, про конкретную помощь, а не про работу немцев ГДР на каких-то «вторых», вспомогательных ролях.

В разговоре со мной это подтверждал и Маркус Вольф: «Говорю без преувеличений, что у нас были дружеские, партнёрские отношения. По-моему, это было и на разных уровнях – от руководителей до рядовых работников. Конечно, в личном плане это было по-разному, но, главное, у нас не было чувства, что мы имеем дело с представителями «великой державы», которые относятся к нам как к «младшим братьям». Прежде всего между нами было взаимное уважение… Конечно, мы давали больше разведывательной информации, чем получали сами, но мы полностью сознавали, что даём эту информацию нашему главному союзнику…»

Есть тема, о которой вполне можно сегодня уже рассказывать: практически все известные обмены наших нелегалов, захваченных западными спецслужбами, происходили на границе ГДР – ФРГ (или Восточного и Западного Берлина) при самом активном – если, порой, не решающем – участии восточногерманской разведки.

Уместным будет напомнить, как вызволяли из американской тюрьмы Вильяма Фишера, вошедшего в историю как Рудольф Абель. Там уже чётко всю работу взяла на себя разведка ГДР, «советское присутствие» не выдавалось ничем, так что даже будущего начальника Управления «С» ПГУ КГБ СССР (нелегальная разведка) Юрия Ивановича Дроздова, изображавшего «кузена Абеля» Юргена Дривса, американский адвокат Джеймс Донован «припечатал» в своих воспоминаниях характеристикой: «типичный восточногерманский полицейский»…

Конечно, всех подробностей и особенностей операций по обмену мы никогда не узнаем, но, к примеру, когда в 1982 году советского разведчика-нелегала Алексея Михайловича Козлова меняли на германском КПП Херлесхаузен, то обмен осуществлялся «по курсу 1:11». Одиннадцатым в той «компании» был южноафриканский офицер, пленённый на территории Анголы, а все прочие являлись западногерманскими шпионами, арестованными на территории ГДР. Спасибо товарищам из «Штази» – восточногерманской МГБ – за профессионализм.

Генерал-полковник Вольф вышел в отставку в 1986 году, но после объединения Германии он попал под те же репрессии, которые обрушились на действующих сотрудников спецслужб ГДР. Покинув территорию теперь уже воссоединённой ФРГ и для начала оказавшись в Австрии, Михаил Фёдорович написал письмо генсеку Горбачёву, на которое ответа не получил. Тогда при помощи пока ещё советских коллег он нелегально прибыл в СССР.

И вновь – строки из книги «Игра на чужом поле» без комментариев: «С одной стороны, моё прошлое обязывало предоставить мне убежище (в СССР), с другой – моё присутствие ни в коем случае не должно было мешать отношениям с объединённой Германией».

После событий августа 1991 года Вольф понял, что ждать ему в Союзе, в общем-то, нечего, а потому 24 сентября возвратился на родину, где тут же был арестован по обвинению в измене… В чём заключалась «измена» не понимал не только Михаил Фёдорович, но даже и сами судьи.

Решение, однако, было принято «политизированное». В конце 1993 года Маркус Вольф был приговорён к шести годам лишения свободы. Через два года этот приговор отменили. Потом он жил в Берлине, получая весьма скромную пенсию, и писал книги; несколько раз приезжал в Российскую Федерацию. Если «дядя Миша» и имел здесь на кого-то конкретно обиды, то их не высказывал, мог хранить где-то глубоко. Но главное, что не вызывает сомнения, в сердце его сохранялись любовь и уважение к России, которую он, несмотря ни на что, считал своей второй Родиной.

На мой вопрос об отношении немцев и его самого к нашей стране, Михаил Фёдорович отвечал так: «У многих немцев интерес к России достаточно велик, причём у некоторой части это весьма положительный интерес. Мои соотечественники хотят получше познакомиться с Россией, в том числе в поездках по России, а из этих поездок они привозят впечатления весьма противоречивые и разные. Вы понимаете… Но главное, что, по-моему, большинство немцев, включая политических лидеров, понимают значение России для Германии и для нашего будущего. Ну и, конечно, значение экономических связей…» Не забудем, что это всё говорилось в 2006 году, но, как кажется, глубинная суть такой оценки остаётся прежней.

…Как сказали потом в пресс-бюро СВР России, это интервью Маркуса Вольфа, опубликованное в «Красной звезде», оказалось последним интервью, данным им российскому журналисту.

«Дядя Миша» скончался в Берлине 9 ноября 2006 года – не сдавшимся, не сломленным, не продавшимся. В тот день, когда эта горькая весть достигла Москвы, я увидел сообщение по телеканалу «Россия 1». Заканчивалось оно очень символически: Маркус Вольф надписывал свою книгу под символическим названием «Друзья не умирают».

То, что друзья не умирают, оставаясь и живя в нашей памяти, это совершенно точно. До сих пор доводится слышать от ветеранов разведки – особенно от тех, которые работали в Германии и общались с ним лично, – самые тёплые слова о Михаиле Фёдоровиче, «дяде Мише», генерал-полковнике Маркусе Вольфе. А те, кому не довелось с ним встречаться, просто говорят о нём с уважением как о профессионале высочайшего класса и кристально честном человеке.