ЛУЧШИЙ ОХОТНИК ЗА ШИФРАМИ

Владимир АНТОНОВ. 

ОСУЖДЕННЫЙ НА 20 ЛЕТ РАЗВЕДЧИК ОТКАЗАЛСЯ ПРОСИТЬ АМНИСТИЮ У МИНИСТРА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

В 1929 г. в советское полпредство в Берне пришел неизвестный человек и попросил дежурного дипломата связать его с военным атташе или с кем-нибудь другим, занимающимся "специальной работой". О визите странного посетителя дипломат немедленно известил резидента ОГПУ. Убедившись, что перед ним нужный человек, незнакомец предложил чекисту купить у него итальянские шифры, а также сообщил, что может оставить свой портфель с "товаром", чтобы можно было убедиться в подлинности шифров. Его цена — 200 тыс. швейцарских франков. При этом ни своей фамилии, ни других данных о себе он не сообщил. Резидент шифры взял и предложил "продавцу" зайти на следующий день. Для себя же он уже принял решение: шифры сфотографировать и вернуть посетителю, сказав, что они вызывают сомнение. Незнакомцу и был дан такой ответ: его шифры — фальшивка. Разгневанный, тот покинул полпредство, заявив, что его обманули: "Двести тысяч для полпредства — ничтожная сумма. Но я, видимо, связался с нечестными людьми". Зато в Москву ушла победная реляция резидента: мол, сумел сэкономить на операции по добыче итальянских шифров 200 тысяч франков: 

ОСНОВНАЯ РАБОТА СТУДЕНТА 

Получив в августе 1931 г. назначение на пост начальника внешней разведки, Артур Артузов сразу же ознакомился с "бернским делом" и дал указание в Берн и Рим разыскать незнакомца. Однако предпринятые поиски успехом не увенчались. Между тем на основе полученных таким образом шифров была налажена дешифровка телеграмм итальянского МИД, которые стали докладываться Сталину, Молотову и Ворошилову. Но когда шифры изменились, поток информации о политике фашистской Италии иссяк. 

Теперь уже генсек распорядился предпринять меры для поиска источника. Этот приказ надлежало выполнить Артузову. Он решил поручить это дело разведчику-нелегалу Андрею, который уже имел опыт вербовки шифровальщиков. 

Андрей, он же Дмитрий Александрович Быстролетов, родился 4 января 1901 г. в селе Айборы Евпаторийского района Крыма в имении московского мецената Сергея Аполлоновича Скирмунта и был незаконнорожденным сыном местной учительницы. В 1915-1917 гг. обучался в Севастополе в Морском кадетском корпусе. В 1917 г. поступил в мореходную школу в Анапе, летом плавал, а зимой учился. В 1919 г. окончил одновременно выпускные классы мореходной школы и анапской гимназии. Плавал матросом на судах "Рион" и "Цесаревич Константин". Затем дезертировал из морских сил Деникина и бежал в Турцию. В 1920 г. вернулся в Россию, вместе с командой парусника "Преподобный Сергий" прибыв в советский порт. 

В 1921 г. в поисках работы Быстролетов вновь нелегально выехал в Турцию и оказался в эмиграции. В Константинополе он с отличием закончил колледж для европейцев-христиан. Вскоре Дмитрий переехал в Чехословакию и поступил на юридический факультет Украинского университета в Праге. А чтобы зарабатывать себе на жизнь, трудился грузчиком, плотником и даже гробовщиком. Все годы жизни в эмиграции его не покидала мысль о возвращении домой. В Украинском университете в Праге был создан "Союз студентов — граждан РСФСР", активным членом которого с 1923 г. стал Дмитрий Быстролетов. Он получил советское гражданство. 

На студента обратила внимание советская разведка, и вскоре резидент ИНО ОГПУ в Праге Николай Самсонов стал давать Быстролетову отдельные поручения, которые тот успешно выполнял. В апреле 1925 г. в Москве состоялся 1-й Всесоюзный съезд пролетарского студенчества. Полпредство СССР в Праге командировало Быстролетова на съезд. Перед отъездом его предупредили, что в Москве с ним будут говорить "очень важные лица". И действительно, с Дмитрием встретились начальник Контрразведывательного отдела ОГПУ Артур Артузов и помощник начальника Иностранного отдела ОГПУ Михаил Горб, курировавший работу зарубежной агентуры. В Прагу Быстролетов вернулся уже сотрудником Иностранного отдела и был принят на работу в советское торгпредство в качестве регистратора, затем стал экономистом информационного отдела. Работа в торгпредстве являлась легальным прикрытием его разведывательной деятельности. В 1928 г. он успешно защитил в университете диплом по теме "Право и мировая торговля нефтью". Были у него успехи и на основной работе, в частности несколько ценных вербовок. Так, в 1927 г. он успешно осуществил разработку секретарши французского посольства в Праге, которая имела доступ к секретной переписке своего посла, а также к шифрам внешнеполитического ведомства Франции. В дальнейшем "охота за шифрами" стала главным направлением деятельности разведчика. 

Среди завербованных Быстролетовым лиц был также конструктор завода "Шкода", крупнейшего чешского предприятия, выпускавшего военную продукцию. С помощью этого информатора Москва получила технологию закаливания орудийных стволов крупного калибра. Через сына одного из советников МИД Чехословакии Дмитрий добыл протоколы заседаний коллегии министерства, а также сведения о центре подготовки офицеров разведки, которых собирались направить в СССР. Слушателями центра являлись офицеры из Англии, Франции, Италии и Швеции. 

Вскоре руководство ИНО приняло решение направить Быстролетова в Москву на учебу в Академию внешней торговли. Однако жизнь распорядилась по-иному. В середине 1930 г., незадолго до отъезда, поздним вечером к Дмитрию домой зашел резидент и предложил ему переехать на работу в Берлин, на этот раз на положении нелегала. Дмитрию были даны сутки на размышление. Но уже утром он ответил согласием. Инсценировав отъезд в Москву, он "исчез" по дороге: Так появился разведчик-нелегал с оперативным псевдонимом Андрей (у Быстролетова было несколько оперативных псевдонимов, но в этом повествовании мы упоминаем лишь один из них. — Прим. В.А.). 

В ПОИМКАХ РОССИ И АРНО 

В Германию Андрей прибыл по греческому паспорту. Для его прикрытия советская разведка создает в Голландии фирму по оптовой торговле текстильными изделиями, одним из совладельцев которой стал наш нелегал. Эта компания направляла на его имя в Германию денежные переводы и важные деловые документы. Разведчик открыл счет в Амстердамском банке и стал членом Торговой палаты. Коммерческое прикрытие позволяло ему совершать деловые поездки в различные европейские страны. 

В Берлине Быстролетов возглавил одну из групп нелегалов-вербовщиков. Общее руководство нелегальными группами осуществлял заместитель нелегального резидента Борис Яковлевич Базаров, действовавший под оперативным псевдонимом Кин. Именно Андрею было поручено разыскать человека, который в 1929 г. предложил резиденту ИНО в Берне итальянские шифры. 

В оперативной переписке с Центром незнакомцу был дан псевдоним Росси. Изучив скудные сведения о нем, Андрей сделал вывод о том, что "продавец" может быть итальянцем, причем не мелким служащим, а одним из руководителей шифровальной службы МИД Италии, или связанным с кем-либо из членов правительства. На эту мысль разведчика натолкнуло то обстоятельство, что полученные от Росси шифры и коды использовались во всей шифрованной переписке МИД Италии. 

Андрей посетил Рим, но вскоре понял, что разыскать нужного человека таким образом невозможно. Чекист приезжает в Женеву и вновь анализирует все материалы, связанные с Росси. Разведчик обратил внимание на то, что Росси имел, по описанию видевших его людей, золотистый загар и красноватый цвет носа. Если бы он постоянно жил и работал в Италии, то его загар имел бы устойчивый темный цвет, из-за которого Гитлер впоследствии называл итальянцев "лакированными обезьянами". Быстролетов делает предположение, что Росси — швейцарец и выступает в качестве посредника, реализующего материалы, которые он получает из Италии. Постоянно проживать потенциальный агент мог в Женеве, где располагалась штаб-квартира Лиги наций, вокруг которой действовали представители спецслужб многих стран мира. Андрей решил проверить наиболее посещаемые иностранцами рестораны и бары города. Он направился в дорогой ресторан, а его помощник — в известную и популярную среди международных чиновников пивную. Им обоим повезло: в течение нескольких дней Андрей и его помощник зафиксировали появление человека, чьи приметы совпадали с описанием "продавца" шифров. 

Быстролетов нашел предлог познакомиться с Росси и стал с ним встречаться. А через некоторое время, представившись сотрудником одной из западных разведок, напрямую сказал новому знакомому, что ему нужны итальянские шифры. Так у Андрея появились сразу две серии шифров и кодов. 

Работа с таким источником была связана с большим нервным напряжением и даже риском для жизни. На одной из встреч Росси предпринял попытку покушения на разведчика. Пригласив его к себе домой выпить чашку кофе, Росси неожиданно достал пистолет и прицелился в Быстролетова. Андрей, однако, не потерял самообладания. Он сказал, что дом окружен машинами с его людьми, которые через 15 минут войдут в квартиру: 

Решительное поведение чекиста отрезвляюще подействовало на агента, который пробормотал слова извинения и сказал, что пошутил. Постепенно Быстролетов сблизился с Росси. Оказалось, что он являлся выходцем из богатой, но разорившейся швейцарской семьи, имел влиятельных родственников в Италии, через которых и добывал нужные документы. Росси даже сделал предположение, что шифрами МИД Италии торгует сам министр иностранных дел граф Чиано, зять Муссолини. 

Через швейцарца Андрей вышел на одного из сотрудников французского 2-го бюро (военной разведки), который также промышлял продажей шифров ряда иностранных государств. У француза были куплены бельгийские и австрийские шифры, а также ряд документов, касающихся каналов утечки секретной информации из Советского Союза. От этого же источника Андрей получил наводку на некую "фрейлейн Мэрлин", секретаря секретного архива крупного промышленного концерна Германии. На самом деле это был один из разведывательных центров, в котором сосредоточивались материалы по военно-экономической разведке против СССР. 

Центр поручил Андрею установить контакт с немкой и попытаться завербовать ее. Задание осложнялось тем, что Мэрлин была значительно старше Андрея — ее возраст перевалил за 40. Немка являлась весьма несимпатичной особой, озлобленной из-за этого обстоятельства на всех мужчин. Кроме того, она была фанатично предана Гитлеру. Все эти обстоятельства не располагали разведчика к близкому знакомству с дамой. Поэтому Андрей решил разыграть роль богатого и легкомысленного венгерского графа Ладисласа Перельи де Киральгаза, пытавшегося разобраться в идеологии национал-социализма. Быстролетов подготовился к этой роли: посетил Венгрию, познакомился с жизнью местной знати, под благовидным предлогом побывал в поместьях титулованных особ. Он даже сделал снимок, на котором венгерский кардинал, за племянника которого Андрей себя выдавал, благословляет его. 

Андрей нашел Мэрлин в кафе и тут же завел знакомство. В разговоре выяснилось, что венгерский граф ничего не смыслит в национал-социализме и даже не знает, кто такие Гитлер, Гебельс и Гесс. Фанатичная немка клюнула на приманку и решила обратить легкомысленного венгра в "национал-социалистическую веру". Постепенно их встречи стали носить регулярный характер. Она прониклась симпатией к Быстролетову и постепенно отошла от разговоров на политические темы. Однажды Андрей попросил ее помочь достать материалы, близкие по тематике к документам, хранившимся в ее сейфах. Свою просьбу он легендировал намерением вложить деньги в интересовавший его бизнес. Немка поверила. 

А через некоторое время "граф" представил Мэрлин своего компаньона, сказав, что собирается в командировку по делам и будет отсутствовать несколько месяцев. Он попросил немку передавать своему компаньону, а на самом деле другому разведчику-нелегалу, нужные материалы. Мерлин согласилась и в течение продолжительного времени передавала оперработнику за деньги интересующие его секретные документы, не подозревая, что на самом деле работает на СССР. Ее материалы содержали доклады нацистской разведки о состоянии промышленного производства в нашей стране, о пропускной способности советских железных дорог, другие разведывательные данные. Это позволяло Центру не только судить о том, какими разведывательными сведениями об СССР располагает Германия, но и устанавливать источники утечки секретных данных. 

Между тем во Франции, где резидентом советской внешней разведки был Захар Ильич Волович (находился в командировке по документам на имя Владимира Борисовича Яновича и под прикрытием должности сотрудника генконсульства СССР), произошел такой же случай, как и в Берне. В том же 1929 г. шифровальщик управления связи британского МИД капитан Эрнест Холлуэй Олдхэм, находившийся в Париже с английской торговой делегацией, пришел в наше полпредство и, назвавшись Скоттом, предложил Воловичу английские дипломатические шифры за 2000 долларов США (немногим более 40 000 долларов по современному курсу. — Прим. В.А.). Волович, представившийся майором Владимиром, взял шифры и исчез с ними в соседней комнате, где они были сфотографированы. После этого он, вернувшись к посетителю, разыграл возмущение и, обвинив Олдхэма в мошенничестве, выгнал британца из посольства. 

Когда в Москве убедились в достоверности шифров, то Воловичу было сделано строгое внушение: почему он не выплатил шифровальщику нужную сумму и не установил с ним контакт. В Париж ушло строгое указание Центра принять меры по восстановлению контакта с иностранцем, которому был присвоен оперативный псевдоним Арно. На беду, оперработник, которому было поручено проследить за возвращением шифровальщика из советского полпредства, записал неверный адрес и не смог вспомнить место его проживания. Резидентура ответила в Центр, что не в состоянии выполнить это задание. 

Так, в 1930 г. оно перешло к Андрею. В Лондоне Быстролетов стал выслеживать Арно на маршруте его возвращения из Форин-офиса домой. Однажды Андрей перехватил его в городе и обратился к англичанину с заранее подготовленной речью: " Я сожалею, что мы не встретились в Париже. Я знаю о серьезной ошибке, совершенной майором Владимиром. Он отстранен от работы и наказан. Я пришел, чтобы отдать вам то, что по праву вам принадлежит". После этих слов Быстролетов сунул в руку находившемуся в ступоре Арно конверт с деньгами и исчез в толпе... Открыв конверт, британец обнаружил в нем 2000 долларов, а заодно и инструкцию о дальнейшей работе. Арно пошел на назначенную разведчиком встречу с твердым намерением вернуть деньги и отказаться от дальнейших контактов. Однако разведчику удалось уговорить нового знакомого взять деньги и продолжить сотрудничество. 

В беседе с Быстролетовым Арно назвался наборщиком типографии, в которой печатаются документы МИД Англии, в том числе ежедневные телеграммы для членов правительства, доклады послов и другие секретные документы. Он сообщил, что может печатать один дополнительный экземпляр и передавать его разведчику, если будет достигнута договоренность об оплате. На вопрос Андрея, почему он обратился в советское полпредство в Париже, Арно ответил, что в других иностранных посольствах, по его сведениям, имеются осведомители британской контрразведки и только в советском посольстве в Париже их нет. 

Андрей сделал вид, что поверил Арно. Однако по общей эрудиции англичанина, умению вести разговор с собеседником и его манерам разведчик пришел к выводу, что источник не простой наборщик, а скорее всего ответственный чиновник МИД Англии. Быстролетов постарался сблизиться с Арно и его семьей, приглашал его вместе с женой в дорогие рестораны и быстро понял: его информатор оказался одним из руководителей шифровальной службы британского МИД и специалистом по разработке шифров и дешифрированию. Новый агент тяжело переносил "двойную жизнь" и стал злоупотреблять спиртным. По просьбе жены шифровальщика Андрей оплатил ему курс лечения от алкоголизма, после чего Арно пришел в норму. Для организации конспиративной связи с агентом было решено поместить одного из его сыновей под предлогом изучения языка и получения воспитания в богатую семью во Франции. Это давало возможность англичанину, не вызывая подозрений, выезжать в Париж. 

В течение трех лет работы с Арно от него были получены шифры, коды, дешифровальные таблицы, еженедельные сборники шифрованных телеграмм британского МИД и другая секретная информация. Однако в дальнейшем положение Арно осложнилось. У него вновь начались запои, что постепенно вызвало негативное отношение к нему со стороны руководства Форин-офиса. К тому же, к нему стал проявлять интерес ответственный чиновник из службы безопасности МИД Англии. Центр приказал всем нелегальным разведчикам, задействованным в работе с Арно, немедленно выехать на континент. Остался лишь Андрей, который должен был получить от англичанина шифры на следующий год. О сложности обстановки, в которой пришлось работать Быстролетову, свидетельствует письмо Кина, назначенного к тому времени уже нелегальным резидентом, направленное в Центр 6 июня 1933 г.: "Не исключено, что Андрей может быть ликвидирован противником. Тем не менее директивы о его немедленном отъезде я не дал. Уехать сейчас — значит потерять источника, а при его значимости это равно ослаблению нашей обороны и усилению работы противника. Потеря же возможная сегодня Андрея, завтра других товарищей — неизбежность, предрешенная характером поставленных задач". 

В конце 1933 г. Арно был уволен с работы. После очередного запоя он покончил жизнь самоубийством, отравившись бытовым газом. Однако наводки на британских шифровальщиков, с которыми Арно работал в Женеве в Лиге наций, не пропали даром. В 1934 г. Андрею удалось завербовать шифровальщика британского МИД (оперативный псевдоним Маг). Некоторые из документов, полученных из Лондона, оказались настолько важными, что были доложены лично Сталину. Среди них — тексты телеграмм, отправленных английским посольством в Берлине по результатам встреч министра иностранных дел Великобритании Саймона с Гитлером и другими нацистскими бонзами. Работа нашей разведки с Магом успешно продолжалась до 2 сентября 1939 г., когда он был выдан предателем Вальтером Кривицким. Маг был осужден к 10 годам тюремного заключения. 

"ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ЗАКЛЮЧЕНИИ" 

В 1936 г. после многолетнего пребывания за рубежом семья Быстролетовых возвратилась в Москву. Дмитрий Александрович работал в центральном аппарате разведки. Руководство готовило его для выполнения нового ответственного задания. Он даже был представлен наркому внутренних дел Николаю Ежову: В своей книге "Пир бессмертных" Быстролетов так рассказывает о встрече с всесильным наркомом: "Тяжелое время требует личных жертв. Мне напомнили, что на данном мне почетном боевом оружии не напрасно выгравирована надпись: "За бесстрашие и беспощадную борьбу с контрреволюцией". Я получил новое задание — под видом голландца выехать с женой в голландскую Индию, купить там плантацию и вступить в голландскую профашистскую партию, затем перебраться в Южную Америку и вступить там в местную организацию гитлеровской партии. Конечная цель комбинации — возвращение в Европу, где на случай войны с Германией меня свяжут с очень важным источником в немецком Генштабе. В моем присутствии доклад об этом назначении сделал наркому Ежову начальник Иностранного отдела Слуцкий. Ежов внимательно выслушал, взял синий карандаш, размашисто написал на первой странице доклада: "Утверждаю. Ежов", потом сказал: "Мы даем вам лучшего источника. Цените это. Вы зачисляетесь в кадры с присвоением воинского звания. Подавайте заявление о приеме в партию. О матери не думайте — мы во всем ей поможем. Спокойно поезжайте за границу. Помните: Сталин и Родина вас не забудут!". 

Однако отъезд за границу не состоялся. Дмитрий Александрович попал под подозрение как лицо, близкое к Г. Ягоде. 25 февраля 1938 г. разведчик был неожиданно переведен во Всесоюзную торговую палату на должность заведующего бюро переводов. В ночь с 17 на 18 сентября 1938 г. Быстролетова арестовали. Ордер на арест подписал первый заместитель наркома внутренних дел СССР Лаврентий Берия. Позже стало известно, что причиной его ареста стал рапорт, направленный руководителями Управления НКВД Московской области Станиславом Реденсом и Иваном Сорокиным: "3-м отделом УГБ УНКВД МО вскрыта и ликвидируется шпионско-террористическая организация, созданная чешскими разведывательными органами из эмигрантской молодежи, объединившейся в "Союз студентов — граждан РСФСР" в городах Прага и Брно. По показаниям арестованных установлено, что "Союз студентов — граждан РСФСР" был создан чешскими разведывательными органами и РОВС (Русский общевоинский союз) для легальной переброски в СССР шпионов, диверсантов и террористов. Одним из инициаторов создания этого "союза" является Быстролетов Дмитрий Александрович, который, по показаниям арестованных, является агентом чешских разведывательных органов:". 

В процессе следствия никаких доказательств контрреволюционной деятельности Быстролетова получено не было. Да это и не интересовало его палачей, которые выбили из него признательные показания. На суде разведчик заявил о том, что эти показания были получены следствием в результате применения пыток, однако это заявление не было принято в расчет. Дмитрия Александровича осудили на 20 лет исправительно-трудовых лагерей. 

В 1947 г. Быстролетова доставили из Сиблага в МГБ СССР. Тогдашний министр госбезопасности Виктор Абакумов предложил ему подать прошение о помиловании в обмен на немедленное освобождение и продолжение работы в разведке. Заключенный отказался от амнистии, потребовав повторного суда и полной реабилитации. За отказ Дмитрий Александрович был брошен на три года в одиночную камеру спецобъекта МГБ "Сухановка". За три года нахождения в нечеловеческих условиях он пережил два кровоизлияние в оба глаза, сильно ослабивших его зрение, заболел психическим расстройством. 

После лечения в тюремном госпитале Быстролетова направили на каторжные работы в Озерлаг и Камышлаг. Но на этом испытания разведчика не кончились. После возвращения в лагерь, в 1952 г., его поместили в один барак с 28 немецкими нацистами, отбывавшими срок заключения за свои преступления на советской земле. По словам Быстролетова, это было "заключение в заключении", когда он оставался один на один с нацистскими преступниками, против которых боролся в предвоенное время. 

В 1954 г. Дмитрий Александрович был освобожден из заключения. Из лагерей он вышел инвалидом.