Гейне и Абель
18 Декабря 2004
Николай ДОЛГОПОЛОВ
20 ДЕКАБРЯ ОТМЕЧАЕТСЯ ДЕНЬ РАБОТНИКА ОРГАНОВ БЕЗОПАСНОСТИ РФ. СЕГОДНЯ МЫ РАССКАЗЫВАЕМ О НЕИЗВЕСТНОЙ СТРАНИЧКЕ В БИОГРАФИИ РАЗВЕДЧИКА РУДОЛЬФА АБЕЛЯ-ВИЛЬЯМА ФИШЕРА
Раскрыть ее удалось полковнику-чекисту, писателю Ивану Мутовину, дружившему с самым знаменитым советским нелегалом и лично знавшему его начальника военных лет генерала Павла Судоплатова. Оказывается, во время войны именно Вильям Генрихович обучал радиоделу и умению пользоваться шифрами другого разведчика — Александра Демьянова, известного в НКВД под псевдонимом Гейне, а в абвере — под именем Макс.
- Иван Иосифович, прежде чем о главном, — хотелось бы узнать, как вы, житель Краснодара, познакомились с жестко засекреченным работником нелегального управления внешней разведки Абелем?
— В марте 1966-го я приехал с Кубани для поправки здоровья в московскую клиническую больницу недалеко от площади Курчатова. Вышел в коридор и услышал, как в соседней палате кто-то говорит по телефону на хорошем английском. Думал, иностранец. Вскоре оттуда вышел человек среднего роста, лет 60 — на голове слегка взлохмаченные седые волосы, коротко подстриженные усы, на горбатом носу очки в металлической оправе. "Что-то я вас раньше здесь не видел, — в простоте заметил он, подойдя ко мне. — Очевидно, недавно поступили?" Завязался разговор. Неожиданным было то, что сосед по больничной койке прекрасно говорит и по-русски. На следующий день навестил меня знакомый сотрудник КГБ и спросил, видел ли я лечащегося здесь Абеля.
А с Рудольфом Ивановичем мы снова встретились. Я держал в руках журнал "Знамя": в то время в нем печатался роман Кожевникова "Щит и меч". Слово за слово, выяснилось, что Абель — консультант автора, и по некоторым вопросам у них с Кожевниковым возникли расхождения — речь шла в основном о точности изложения событий и описания обстановки, в которой приходилось действовать разведчику-нелегалу. Сблизились мы быстро. Абель был великолепным рассказчиком. Его медлительная манера разговора и невозмутимый вид как бы контрастировали с живостью ума. Когда поднимался по широкой больничной лестнице, шагал через ступеньку. Возможно, это была для него укрепляющая тренировочная процедура.
- Но как все-таки получилось, что человек, известный миру под именем полковника Абеля, рассказал вам о другом советском разведчике — Демьянове? Ведь Вильям Генрихович по-прежнему служил в одном из самых закрытых управлений внешней разведки. Да и уверен, что дело Демьянова, заброшенного в годы войны в абвер, в те годы было еще засекречено.
— Не скажу, что Рудольф Иванович был особо общителен. Длительная работа в разведке приучила постоянно быть начеку. Но притом, по-моему, он питал душевное расположение к людям, с которыми отношения, как у нас с ним, сложились. Тем более что и я работал, что называется, по соседству с Абелем.
А Демьянов возник так. Еще давно, в начале 50-х, познакомился я в Москве в гостях у моего бывшего шефа-полковника с Павлом Анатольевичем Судоплатовым. Тот, узнав, что я из Краснодара, вдруг поинтересовался, как увековечена у нас память одного из основателей кубанской столицы — атамана Головатого. Оказалось, что Судоплатов долго и, как он сказал, "интересно" работал с его правнуком, разведчиком Александром Петровичем Демьяновым — образованным, красивым парнем с благородными манерами. Оно и не мудрено: происходил из знатной казачьей семьи дворян, в детстве воспитывался за границей, изучал языки. До революции жил в своем родовом гнезде в Анапе, потом переехал в Москву. И, скажем так, в 30-е годы был завербован и сотрудничал с органами безопасности под псевдонимом Гейне. Но самым меня заинтересовавшим в рассказе Судоплатова было то, как разведчика Демьянова по шифровальному и радиоделу готовил Абель. Я знал, что Гейне по-прежнему засекречен. И все же как-то решился и спросил Рудольфа Ивановича о своем кубанском земляке. Услышав эту фамилию, Абель резко ко мне повернулся и спросил, откуда я знаю о Демьянове. Я признался: от Судоплатова. И Абель раскрылся.
- Что же рассказал он о Гейне?
— Был Гейне главным действующим лицом в крупнейшей чекистской операции. Еще до войны Демьянов, сотрудничая с нашей разведкой, сумел привлечь внимание немецких разведчиков, работавших в Москве под посольским прикрытием. Абверовцы готовили его, как мы говорим, на вербовку. Даже присвоили условный псевдоним Макс. Ну а советская разведка готовила Гейне для большой радиоигры против фашистских спецслужб. И взялся за подготовку Абель.
- Где же все это происходило?
— Сначала обучение шло в школе радистов в Москве на улице Веснина. Под руководством Абеля Александр Демьянов хорошо и быстро научился разбирать и собирать радиоприемники и радиопередатчики. Ему легко далась работа на радиоключе. В назначенные часы держал связь с другими курсантами. Сеансы происходили в дневные часы, когда Абель находился в Разведывательном управлении. Оттуда он зачастую сам держал связь с Демьяновым, совершенствовал ученика в радиопремудростях. Во время войны Рудольф Иванович, как он мне рассказывал, редко возвращался домой раньше двенадцати-часа, а то и позже.
- А как складывались личные отношения ученика и учителя?
—Абель часто и долго беседовал с Демьяновым. Ему нравился этот умный молодой человек, все схватывающий на лету. Он рассказывал ему характерные и поучительные истории из своей агентурной работы. Когда поступила команда перейти на ускоренный курс обучения, Абель, помимо радиодела, успел сделать Демьянова классным шифровальщиком и обучить методам тайнописи. Ну а в декабре 1941-го вместе они выехали в сторону совсем близкого тогда фронта. Его линию Демьянов перешел недалеко от Гжатска. Наставник готовил Александра к той жесточайшей проверке, которую ему должны были учинить в абвере. Спасло это да то, что абверовцы знали Демьянова по довоенному времени. Ему поверили, завербовали, обучили в школе и забросили в Москву с заданием устроиться в наш Генштаб. Гейне задание выполнил. По легенде, в разработке которой участвовал и Абель, взяли его к маршалу Шапошникову офицером связи. Оттуда, из Генштаба, якобы Демьянов и передавал в центр абвера в Германию "разведывательные" сведения, а фактически — подготавливаемую чекистами дезинформацию.
- А какова роль Абеля в дальнейшем проведении этой операции?
— На него возложили все радиотехническое обеспечение этой стратегической радиоигры. Он продолжал руководить работой разведчика Демьянова, которому немцы верили стопроцентно. Так, к примеру, 4 ноября 1942-го он, действуя под руководством Абеля, сообщил в центр абвера, что русский Генштаб намечает крупное наступление под Ржевом, а под Сталинградом крупных действий не планируется. Немцы проглотили эту наживку и направили резервы, ранее планировавшиеся для армии Паулюса под Сталинградом, к Ржеву. Так что большая заслуга в успешном исходе Сталинградского сражения принадлежит Демьянову, Абелю, Судоплатову, который в целом и возглавлял эту операцию чекистов.
- Но Демьянов был после этого расшифрован?
— Представьте себе, нет. Он действовал под опекой Абеля грамотно. Позже "благодаря" Гейне в 1943-м немцы перенесли сроки своего планировавшегося на Курской дуге наступления. Что было, естественно, на руку нашему командованию. Эти два примера дают возможность оценить работу Абеля и его ученика Демьянова как не имеющую аналогов в мировой разведывательной практике ...
Хочу заметить, что Демьянов успешно проработал в разведке до конца войны. Потом долгие годы трудился инженером-электриком в московском НИИ. Скончался в возрасте 68 лет в 1978-м от разрыва сердца, катаясь на лодке по Москве-реке.
- В заключение, товарищ полковник, позвольте поздравить с наступающим профессиональным праздником, пожелать здоровья и новых книг.
— Спасибо.
20 ДЕКАБРЯ ОТМЕЧАЕТСЯ ДЕНЬ РАБОТНИКА ОРГАНОВ БЕЗОПАСНОСТИ РФ. СЕГОДНЯ МЫ РАССКАЗЫВАЕМ О НЕИЗВЕСТНОЙ СТРАНИЧКЕ В БИОГРАФИИ РАЗВЕДЧИКА РУДОЛЬФА АБЕЛЯ-ВИЛЬЯМА ФИШЕРА
Раскрыть ее удалось полковнику-чекисту, писателю Ивану Мутовину, дружившему с самым знаменитым советским нелегалом и лично знавшему его начальника военных лет генерала Павла Судоплатова. Оказывается, во время войны именно Вильям Генрихович обучал радиоделу и умению пользоваться шифрами другого разведчика — Александра Демьянова, известного в НКВД под псевдонимом Гейне, а в абвере — под именем Макс.
- Иван Иосифович, прежде чем о главном, — хотелось бы узнать, как вы, житель Краснодара, познакомились с жестко засекреченным работником нелегального управления внешней разведки Абелем?
— В марте 1966-го я приехал с Кубани для поправки здоровья в московскую клиническую больницу недалеко от площади Курчатова. Вышел в коридор и услышал, как в соседней палате кто-то говорит по телефону на хорошем английском. Думал, иностранец. Вскоре оттуда вышел человек среднего роста, лет 60 — на голове слегка взлохмаченные седые волосы, коротко подстриженные усы, на горбатом носу очки в металлической оправе. "Что-то я вас раньше здесь не видел, — в простоте заметил он, подойдя ко мне. — Очевидно, недавно поступили?" Завязался разговор. Неожиданным было то, что сосед по больничной койке прекрасно говорит и по-русски. На следующий день навестил меня знакомый сотрудник КГБ и спросил, видел ли я лечащегося здесь Абеля.
А с Рудольфом Ивановичем мы снова встретились. Я держал в руках журнал "Знамя": в то время в нем печатался роман Кожевникова "Щит и меч". Слово за слово, выяснилось, что Абель — консультант автора, и по некоторым вопросам у них с Кожевниковым возникли расхождения — речь шла в основном о точности изложения событий и описания обстановки, в которой приходилось действовать разведчику-нелегалу. Сблизились мы быстро. Абель был великолепным рассказчиком. Его медлительная манера разговора и невозмутимый вид как бы контрастировали с живостью ума. Когда поднимался по широкой больничной лестнице, шагал через ступеньку. Возможно, это была для него укрепляющая тренировочная процедура.
- Но как все-таки получилось, что человек, известный миру под именем полковника Абеля, рассказал вам о другом советском разведчике — Демьянове? Ведь Вильям Генрихович по-прежнему служил в одном из самых закрытых управлений внешней разведки. Да и уверен, что дело Демьянова, заброшенного в годы войны в абвер, в те годы было еще засекречено.
— Не скажу, что Рудольф Иванович был особо общителен. Длительная работа в разведке приучила постоянно быть начеку. Но притом, по-моему, он питал душевное расположение к людям, с которыми отношения, как у нас с ним, сложились. Тем более что и я работал, что называется, по соседству с Абелем.
А Демьянов возник так. Еще давно, в начале 50-х, познакомился я в Москве в гостях у моего бывшего шефа-полковника с Павлом Анатольевичем Судоплатовым. Тот, узнав, что я из Краснодара, вдруг поинтересовался, как увековечена у нас память одного из основателей кубанской столицы — атамана Головатого. Оказалось, что Судоплатов долго и, как он сказал, "интересно" работал с его правнуком, разведчиком Александром Петровичем Демьяновым — образованным, красивым парнем с благородными манерами. Оно и не мудрено: происходил из знатной казачьей семьи дворян, в детстве воспитывался за границей, изучал языки. До революции жил в своем родовом гнезде в Анапе, потом переехал в Москву. И, скажем так, в 30-е годы был завербован и сотрудничал с органами безопасности под псевдонимом Гейне. Но самым меня заинтересовавшим в рассказе Судоплатова было то, как разведчика Демьянова по шифровальному и радиоделу готовил Абель. Я знал, что Гейне по-прежнему засекречен. И все же как-то решился и спросил Рудольфа Ивановича о своем кубанском земляке. Услышав эту фамилию, Абель резко ко мне повернулся и спросил, откуда я знаю о Демьянове. Я признался: от Судоплатова. И Абель раскрылся.
- Что же рассказал он о Гейне?
— Был Гейне главным действующим лицом в крупнейшей чекистской операции. Еще до войны Демьянов, сотрудничая с нашей разведкой, сумел привлечь внимание немецких разведчиков, работавших в Москве под посольским прикрытием. Абверовцы готовили его, как мы говорим, на вербовку. Даже присвоили условный псевдоним Макс. Ну а советская разведка готовила Гейне для большой радиоигры против фашистских спецслужб. И взялся за подготовку Абель.
- Где же все это происходило?
— Сначала обучение шло в школе радистов в Москве на улице Веснина. Под руководством Абеля Александр Демьянов хорошо и быстро научился разбирать и собирать радиоприемники и радиопередатчики. Ему легко далась работа на радиоключе. В назначенные часы держал связь с другими курсантами. Сеансы происходили в дневные часы, когда Абель находился в Разведывательном управлении. Оттуда он зачастую сам держал связь с Демьяновым, совершенствовал ученика в радиопремудростях. Во время войны Рудольф Иванович, как он мне рассказывал, редко возвращался домой раньше двенадцати-часа, а то и позже.
- А как складывались личные отношения ученика и учителя?
—Абель часто и долго беседовал с Демьяновым. Ему нравился этот умный молодой человек, все схватывающий на лету. Он рассказывал ему характерные и поучительные истории из своей агентурной работы. Когда поступила команда перейти на ускоренный курс обучения, Абель, помимо радиодела, успел сделать Демьянова классным шифровальщиком и обучить методам тайнописи. Ну а в декабре 1941-го вместе они выехали в сторону совсем близкого тогда фронта. Его линию Демьянов перешел недалеко от Гжатска. Наставник готовил Александра к той жесточайшей проверке, которую ему должны были учинить в абвере. Спасло это да то, что абверовцы знали Демьянова по довоенному времени. Ему поверили, завербовали, обучили в школе и забросили в Москву с заданием устроиться в наш Генштаб. Гейне задание выполнил. По легенде, в разработке которой участвовал и Абель, взяли его к маршалу Шапошникову офицером связи. Оттуда, из Генштаба, якобы Демьянов и передавал в центр абвера в Германию "разведывательные" сведения, а фактически — подготавливаемую чекистами дезинформацию.
- А какова роль Абеля в дальнейшем проведении этой операции?
— На него возложили все радиотехническое обеспечение этой стратегической радиоигры. Он продолжал руководить работой разведчика Демьянова, которому немцы верили стопроцентно. Так, к примеру, 4 ноября 1942-го он, действуя под руководством Абеля, сообщил в центр абвера, что русский Генштаб намечает крупное наступление под Ржевом, а под Сталинградом крупных действий не планируется. Немцы проглотили эту наживку и направили резервы, ранее планировавшиеся для армии Паулюса под Сталинградом, к Ржеву. Так что большая заслуга в успешном исходе Сталинградского сражения принадлежит Демьянову, Абелю, Судоплатову, который в целом и возглавлял эту операцию чекистов.
- Но Демьянов был после этого расшифрован?
— Представьте себе, нет. Он действовал под опекой Абеля грамотно. Позже "благодаря" Гейне в 1943-м немцы перенесли сроки своего планировавшегося на Курской дуге наступления. Что было, естественно, на руку нашему командованию. Эти два примера дают возможность оценить работу Абеля и его ученика Демьянова как не имеющую аналогов в мировой разведывательной практике ...
Хочу заметить, что Демьянов успешно проработал в разведке до конца войны. Потом долгие годы трудился инженером-электриком в московском НИИ. Скончался в возрасте 68 лет в 1978-м от разрыва сердца, катаясь на лодке по Москве-реке.
- В заключение, товарищ полковник, позвольте поздравить с наступающим профессиональным праздником, пожелать здоровья и новых книг.
— Спасибо.
Источник: Труд
Публикации за Декабрь 2004
"НАРУШАЯ ЗАКОНЫ ДРУГОЙ СТРАНЫ, МЫ ЗАЩИЩЕНЫ СВОИМИ"
20 Декабря 2004
САМЫЙ НЕЛЕГАЛЬНЫЙ НЕЛЕГАЛ
10 Декабря 2004
