ПАВЕЛ ФИТИН. «ВИКТОР» — ЗНАЧИТ ПОБЕДИТЕЛЬ

Помните, как в легендарных «Семнадцати мгновениях весны» Штирлиц отправлял шифрограммы: «Юстас – Алексу»? Если под позывными Юстаса скрывался придуманный писателем Юлианом Семеновым персонаж – полковник Максим Исаев, то Алекс был не фантазией, а реальным человеком, чья судьба является ярким олицетворением девиза Службы внешней разведки «Без права на славу во имя Державы». Впрочем, работал он под оперативным псевдонимом Виктор, что, конечно, символично. Сделанное им для нашей страны трудно переоценить, а имя при этом мало кому известно.

Павел Михайлович Фитин – руководитель внешней разведки в самое тяжелое для нашей страны время: 1939 – 1946-й. Эту должность он занял будучи совсем молодым – в 31 год. Как такое стало возможно? В биографии нашего героя много белых пятен – быть может, когда-нибудь архивы будут рассекречены, и жизнь этого уникального человека предстанет во всех подробностях. А пока мы попытаемся воссоздать его портрет при помощи сына – Владимира Фитина.

Рождение героя

Павел Михайлович появился на свет в 1907 году в селе Ожогино Шатровской волости Тобольской губернии, в крестьянской семье. Ходили слухи, что его отец воевал в Первую мировую в драгунском полку, был младшим чином царской армии.

– Эти предположения не соответствуют действительности, – комментирует Владимир Фитин, – дед находился по другую сторону баррикад и был одним из создателей сельхозкоммуны в своем селе. Поэтому Павел Михайлович с детских лет проникся идеями, близкими к большевистским, и следовал им на протяжении всей жизни. Воспитание у него было трудовое. Да и каким оно могло быть в деревенских условиях?

Что его отличало с детства?

– Тяга к знаниям. По его признаниям, он читал все, что попадало под руку, занимался всеми видами работ. Семья была грамотная и приветствовала такой настрой парнишки. Тем более что он был единственным сыном – у Фитиных подрастали четыре дочери.

Комсомол, потом вступление в партию (кстати, в его характеристике допущена забавная ошибка – год 1907-й вместо 1927-го, получается, что Фитин с рождения был партийным. – Прим. И. Е.). Активная общественная работа – у Павла был явный талант организатора, что подтвердила вся его последующая деятельность, Тимирязевская академия, работа в издательстве «Сельхозгиз» – так ступенька за ступенькой он и приближался к самому главному своему делу.

– Фитин связал свою жизнь с сельскохозяйственным направлением, потому что собирался вернуться в деревню, на землю?

– Это совершенно не входило в его планы, поскольку он рассчитывал на более масштабную деятельность, никак не связанную с деревенским пребыванием. Для него это была стартовая площадка, он старался получить как можно больше знаний, набраться опыта и двигаться дальше. Почему именно сельскохозяйственная специализация? В то время особенно не выбирали. Наверняка было направление от комсомола, куда дали – туда и прошел.

– Получается, он был амбициозным человеком?

– Безусловно.

Кадровый призыв

В конце 30-х годов советская разведка была обескровлена. Бесконечные чистки и репрессии выкосили из рядов Службы более половины состава. На должности главы внешней разведки с 1934 года за пять лет сменилось шесть человек! Артура Артузова расстреляли в 1937-м, Абрам Слуцкий умер в кабинете начальника Главного управления государственной безопасности НКВД Фринковского в 1938-м, Зальмана Пассова расстреляли в 1940-м, Сергея Шпигельгласа в 1941-м, Павел Судоплатов и Владимир Деканозов в эти годы уцелели, но репрессии догнали и их – первый отсидит в тюрьме после смерти Сталина 15 лет, второй будет расстрелян 1953 году.

По сути Павел Фитин пришел в 1939 году на «расстрельную должность».

Характер

Какое «хозяйство» досталось Павлу Михайловичу?

В результате репрессий и кадровой чехарды советские резидентуры в ряде стран были разгромлены. Почти всех разведчиков отозвали домой, многих тут же обвинили в измене Родине и репрессировали. В течение пяти месяцев в Центр не приходило донесений – и это творилось накануне Второй мировой войны!

– Фитина не настораживал масштаб репрессий? Не могла же половина кадрового состава разведки быть врагами народа? И не опасался ли он за свою судьбу?

– Происходящие несправедливости на тот момент, наверное, осознавали люди, по которым непосредственно ударили репрессии. А отец делал дело, которое занимало его мысли 24 часа в сутки. Конечно, он не думал о том, что Сталин и его окружение проводит чудовищную политику, и, конечно, он не боялся за себя лично. Это как если бы ему приказали бежать кросс, а он бы стал думать, не споткнется ли по дороге, не упадет ли. Ему не до этого было – надо было бежать.

– Тем не менее Павел Михайлович успел недвусмысленно заявить о своей позиции, когда в конце 1938 года был отстранен от работы и исключен из партии Павел Судоплатов?

– Да, Фитин был единственным человеком, который воздержался при голосовании по поводу исключения Судоплатова из партии. Он сказал, что не может голосовать, поскольку недостаточно хорошо его знает. Судоплатов оценил это как поступок, редко возможный в тех условиях.

– Скажите, а когда Судоплатов вышел из опалы, они с вашим отцом взаимодействовали? В частности, в легендарной операции «Утка» по устранению Троцкого в Мексике?

– За Судоплатовым был закреплен особый пласт работы – диверсионный, но, учитывая, что Фитин был руководителем всей внешней разведки, он, конечно, знал о готовящихся операциях. Может, характер взаимодействия когда-нибудь и раскроется.

– Не ревновал ли Судоплатов Фитина к более высокой должности и к более благополучной судьбе?

– Думаю, ему не за что было обижаться на Павла Михайловича.

Почему Сталин не поверил?

– Что важного Фитин успел сделать до начала войны?

– Восстановить работу резидентур, наладить агентурные связи. До начала войны он побывал в Германии, Турции, Иране, Китае… Думаю, иранская командировка во многом способствовала тому, как эффективно была реализована операция по вводу Красной армии в эту страну и обеспечению столь важного для СССР транзита грузов и оборудования. Наверное, если бы у отца было больше времени до войны, он бы предпринял еще ряд полезных командировок.

– Фитину приходилось работать в очень непростых условиях: Берия вмешивался в работу разведки, назначая на важные должности своих земляков и приятелей. Начальником берлинской резидентуры он сделал своего друга Амаяка Кобулова. Сопротивляться было бессмысленно?

– Кобулов действительно был абсолютно безграмотным человеком, оказавшимся не на своем месте, он не принес пользы разведке, да что там – нанес огромный вред (он верил специально подосланным к нему дезинформаторам и в итоге сам дезинформировал руководство страны. – Прим. И. Е.). Но Павлу Михайловичу приходилось соблюдать баланс в отношениях с Берией.

– А какими они были, эти отношения?

– Ну кто это может знать доподлинно? Отец о них никогда не рассказывал, как настоящий старый разведчик, он был очень сдержан в разговорах о профессии.

Думаю, если бы у него с Берией был конфликт, он бы не протянул столько времени на должности главы разведки. Властные полномочия у Берии были неограниченные – в случае недовольства его ничего не остановило бы. Раз Берия держал Фитина семь лет на этом
месте – значит ценил. Несмотря на свою беспринципность по многим вопросам, Лаврентий Павлович обладал важным качеством – он понимал, как эффективнее использовать людей, и к их мнению часто прислушивался.

– Непонятно, почему тогда руководство страны не прислушалось к предупреждениям разведки о скором начале войны. Правда, что со Сталиным у Фитина была всего одна встреча – 17 июня 1941 года? Не чувствовал ли Павел Михайлович себя уязвленным из-за того, что генералиссимус не принимал его на постоянной основе?

– По поводу количества встреч – не факт, что она была одна, это же нигде не фиксировалось. Впрочем, Берия действительно все делал для того, чтобы его подчиненные не выходили на вождя напрямую. А вдруг кто-то понравится, а вдруг докажет свой ум, умение предвидеть, изложить правильно факт? Не дай Бог, Сталин бы подумал, а не поднять ли этого человека повыше и не задвинуть бы куда-то Берию… Это была целенаправленная политика Лаврентия Павловича.

Однако когда кто-то из разведчиков уезжал на особо важную работу – например, в США или Финляндию (в период, когда та была стратегически приоритетной точкой), Сталин действительно принимал этого человек лично – без Фитина, и ничего унизительного для Павла Михайловича в этом не было. Это определял сам Сталин – какую дать накачку, мотивацию конкретным людям.

Что касается вопроса, почему генералиссимус не поверил донесениям разведки о скором начале войны, догадок существует множество. Мое мнение – не была ли какая-то абсолютно неизвестная договоренность Гитлера со Сталиным?

Может быть, фюрер убедил Иосифа Виссарионовича в том, что слухи о подготовке немцев к войне с СССР – специально запущенная дезинформация для Британии с целью последующего наступления на эту страну? Иначе трудно объяснить, почему великий вождь не реагировал на то, что происходило у него под носом.

– В своих воспоминаниях разведчица Зоя Воскресенская написала, что если бы к Сталину на доклад пошел Павел Журавлев, а не Фитин, ему бы удалось убедить вождя в неотвратимости войны.

– Это эмоции, не подкрепленные доводами. Воскресенская работала в немецком отделе с Журавлевым, и, конечно, она считала своего непосредственного начальника самым большим специалистом, способным переубедить вождя. Но Сталин располагал всей информацией. На протяжении последнего предвоенного года ему беспрерывно шли телеграммы – по линии не только внешней, но и военной разведки, по 2 – 3 в день, уму непостижимо, почему он не реагировал на сведения о подготовке Гитлера к войне.

– Противниками Павла Михайловича в войне были Шелленберг, Мюллер, Канарис – люди, которые сегодня воспринимаются как титаны мировой разведки… Получается, ваш отец переиграл их?

– Они все были большие специалисты в своей деятельности. У всех были свои выигрышные и проигрышные ситуации. Павел Михайлович, как я понимаю, быстро набрал потенциал, который сделал возможной борьбу на равных. Разведка, безусловно, приблизила Победу, но не одна она ее обеспечила.

– Фитина отличали поистине уникальные кадровые решения – он рисковал и посылал на ответственные участки неопытных людей, своих однокашников, и они полностью оправдывали ожидания. Что это – интуиция, тонкий стратегический расчет?

– Во-первых, большого выбора не было. Во-вторых, отец действительно всегда прекрасно разбирался в людях. Умел для каждого найти оптимальную сферу применения и делал безошибочные ставки. Это талант.

– Каково главное достижение Фитина?

– За годы войны он вернул доверие высшего руководства к разведке, создал информационно-аналитическое управление – теперь разведка не просто формально направляла материалы руководству, а анализировала их, продумывала развитие ситуаций и предлагала различные варианты действий, в зависимости от того, как эти события будут разворачиваться.

Война доказала, что данные, которые получала разведка, имели огромное значение для побед и перелома на фронтах. Именно разведкой был получен план германского наступления на Курской дуге, сведения о сепаратных переговорах американцев с нацистами в Швейцарии, информация о начале работы над атомной бомбой. Оказывалась помощь и партизанскому движению. После всего этого отношение к разведке уже не менялось, как бы ни менялись руководители страны.

Атомный проект

– Владимир Павлович, а как у вашего отца обстояли дела с иностранными языками?

– Он абсолютно к ним был неспособен. Моя тетка, которая преподавала английский, пыталась давать уроки отцу в период его пребывания в разведке. И вынесла вердикт, что он совершенно невосприимчив к языкам. Она ему говорила repeаt рlease, а он начинал откашливаться, думал, ему говорят «хрипит» (смеется). К нему в кабинет каждый день приходил и преподаватель немецкого – Берия же всех разведчиков обязал учить языки. Но толку было мало.

– Скажите, его отстранение от должности в 1946 году с чем конкретно было связано? С тем, что он выполнил задачу, поставленную на годы войны? С каким-то недовольством руководителей? Или с тем, что в верхах считали, что долго на этой должности люди не должны засиживаться?

– Отставлял Фитина от должности Берия, и, конечно, не без санкции Сталина. Приходила новая команда – надо было сменить всех. Особых претензий к Фитину не было. Хотя найти повод для того, чтобы снять человека, всегда можно. В разведке произошло несколько предательств, к которым Фитин, естественно, не имел никакого отношения, кто-то из резидентур оказался перебежчиком… Всегда же можно сказать, что это проколы высшего руководителя службы. Нашелся повод. И все-таки отцу повезло: в период сталинских репрессий и последующих хрущевских – после расстрела Берии – он сохранил жизнь и даже остался на свободе.

– И даже получил интересную работу по запуску урановых заводов в должности заместителя начальника Управления госбезопасности по Свердловской области и министра госбезопасности Казахской ССР?

– Да, это было продолжением работы над атомным проектом, которым он занимался в течение войны и сразу после. На него замыкалась информация, которая поступала от резидентур, он давал непосредственные технические указания разведчикам, взаимодействовал с Курчатовым, другими учеными…

Пуски урановых заводов завершились созданием атомной бомбы в СССР. И то, что в этом участвовал Фитин, нет никаких сомнений.

– Этот период его жизни вы уже должны помнить не по рассказам.

– Я был совсем маленьким, помню, как ездили на озеро Балтым под Свердловском, как отдыхали. Отец очень любил кататься на лодке, рыбачить… Но это происходило крайне редко – он все время был занят только своей работой. Когда они развелись с матерью, мне было совсем мало лет, по сути, говорить о каком-то отцовском воспитании нельзя.

Очень личное

Павел Фитин официально был женат трижды. Плюс один гражданский брак. Первая супруга, Александра Мартынова, рано умерла, остался сын Анатолий. Во втором браке, с Лилией Блюхер (однофамилицей маршала), родился мой собеседник Владимир Фитин, а еще дочь Наталья. Подросшего Анатолия отец отправил в Суворовское училище, что во многом определило его дальнейшую судьбу – он сейчас подполковник ФСБ в отставке.

В третьем браке – с Ниной Анатольевной, вдовой ученого-ядерщика – Фитин прожил девять последних лет своей жизни, супруги умерли в один год – в 1971-м.

– Павел Михайлович был женолюбив – в этом сомнений нет, – улыбается Владимир Фитин. – Даже его друзья это отмечали. Но основным по длительности был брак с моей матерью, который как раз пришелся на самый трудный, ответственный период – работу в разведке, войну – с 1937 по 1950-е годы. А познакомились они в «Сельхозгизе», где мама работала редактором. Оба очень любили самодеятельность, участвовали в спектаклях, играли вместе, так и возникло чувство.

Павел Михайлович обожал театр, искусство, поэзию. Он обладал прекрасной памятью, блистательно читал стихи, был хлебосолом. В Серебряном бору, где у отца находилась дача, часто устраивали застолья с огромным количеством гостей. Приезжали Михаил Жаров с Людмилой Целиковской, Константин Симонов с Валентиной Серовой, Сергей Михалков – собиралась литературно-актерская богема, среди которой отец весьма комфортно себя чувствовал.

– Разрыв с вашей матерью произошел из-за нового увлечения отца. Мама тяжело пережила эту историю?

– Очень, она считала, что это предательство, но… чего не бывает в жизни? Не он первый, не он последний…

Бумеранг судьбы к Павлу Михайловичу, увы, вернется. Чемпионка мира, конькобежка Римма Жукова, с которой он жил в гражданском браке, предаст его в самый тяжелый момент жизни – бросит, когда после смерти Сталина и расстрела Берии Фитина уволят из органов госбезопасности с формулировкой «по служебному несоответствию», без пенсии, для нее не хватило выслуги лет, хорошо, звания генерал-лейтенанта не лишили… Говорят, один из внуков Фитина как-то решился навестить Жукову в ее большой квартире на Тверской. Прием был оказан холодный, и только в дверях, прощаясь, бывшая спортсменка вдруг призналась, что она испугалась разделить судьбу с «врагом народа», а потом всю жизнь жалела о своем предательстве.

– Как ваш отец пережил крушение карьеры?

– Тяжело. Убежден, он и ушел из жизни так рано из-за сильнейших стрессов.

– Говорят, что он продал привезенные из Германии две подержанные машины и на эти деньги жил?

– В этот период мы с ним не общались. Возможно, так и было. Стали видеться, когда он вернулся в Москву и начал работать в Госконтроле, а затем в фотокомбинате «Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами» (ССОД). Я туда к нему частенько приходил… В этот период он уже восстановился, участвовал во всех мероприятиях этой организации, встречался с иностранцами. Материально не бедствовал, мог себе позволить зайти в ресторан, пригласить меня.

– А он вам помогал материально?

– Нет. Он платил алименты до 18 лет.

– Павел Михайлович чувствовал себя счастливым в последние годы жизни?

– Вполне. Его третья официальная жена Нина Анатольевна оказалась очень приятной женщиной. Мы с моей супругой навещали их в квартире на Кутузовском проспекте. Помню, спросил отца: «Ну как ты, вновь женатый человек?», а он ответил: «Надо же, чтобы был кто-то, кто подаст стакан воды». Он был доволен своей жизнью.

– Встречался ли он со своими бывшими коллегами?

– Да, он поддерживал отношения с целым рядом сотрудников разведки, например с Наумом Эйтингоном. Они неоднократно сидели за столом, вспоминали былые сражения. Он всегда оставался верен не только долгу, но и друзьям, никогда никого не подвел.

Вообще он был удивительно спокойным, приятным в общении человеком, который умел расположить к себе, видел всех насквозь, знал, как и с кем коммуницировать, и вызывал только позитивные чувства у людей, которые с ним знакомились.

– В 2017 году у здания пресс-бюро СВР на Остоженке был установлен памятник Павлу Михайловичу. Вы ведь были на открытии, что испытали?

– Благодарность Службе внешней разведки, которая, несмотря на все турбулентные ситуации и напряженность в мире, нашла возможность увековечить память Павла Фитина. Будущие поколения должны знать людей, которые способствовали тому, чтобы наша страна состоялась и обеспечивала свое дальнейшее существование. Родина должна знать своих героев.

Владимир Павлович Фитин – в недавнем прошлом руководитель Центра Ближнего и Среднего Востока Российского института стратегических исследований, более 20 лет занимался этим направлением, работая торгпредом России и Советского Союза в ряде стран, в последний раз – в Турции. Сейчас руководит пресс-службой Фонда сохранения и развития Соловецкого архипелага.