Он открывал тайну ядерной бомбы

Виталий КОРОТКОВ

Автор - полковник в отставке Виталий КОРОТКОВ, ветеран СВР России

31 мая исполняется 100 лет со дня рождения легендарного советского разведчика Анатолия Антоновича Яцкова, внесшего огромный вклад в дело создания советского атомного оружия.

15 ИЮНЯ 1996 года Указом Президента Российской Федерации за выдающийся вклад в обеспечение безопасности нашей Родины звание Героя России было присвоено Квасникову Леониду Романовичу (посмертно), Яцкову Анатолию Антоновичу (посмертно), а также Барковскому Владимиру Борисовичу и Феклисову Александру Семёновичу.

В историю ХХ века работа советской разведки по проникновению в секреты создания атомной бомбы в США и получению важнейшей научно-технической информации войдёт как одна из самых результативных. Но лишь спустя полвека Родина достойно оценила полную самоотверженности и риска работу этих видных советских разведчиков, которые способствовали решению важнейшей в тот сложный период для страны задачи – создания ядерного оружия.

С помощью приобретённой и умело руководимой ими агентуры советским разведчикам удалось проникнуть в центры исследований деления атомного ядра в Великобритании и США, а затем и в американские лаборатории по проектированию и изготовлению ядерной бомбы, наладить систематическое получение важнейшей информации по этим проблемам для последующего использования её советскими учёными-ядерщиками.

В феврале 1941 года начальником научно-технического отделения внешней разведки, состоявшего в то время всего из трёх человек, был назначен Леонид Квасников. К тому периоду сотрудники отделения стали фиксировать повышенное внимание стран Запада, включая Германию, к проблемам ядерной физики и атомной энергии. Внешней разведкой была получена информация о работах в Германии по созданию «сверхбомбы».

Наша справка

Анатолий Антонович Яцков родился 31 мая 1913 года в г. Аккермане. В 1914 году семья переехала на жительство в Центральную Россию – в Тамбовскую губернию. После окончания средней школы Анатолий некоторое время трудился на местном сахарном заводе, а затем перебрался в Москву.

В 1937 году окончил Московский полиграфический институт, затем работал инженером-технологом на московской картографической фабрике имени Дунаева. Активно занимался спортом, в том числе парашютным. В конце 1938 года по партийной рекомендации Яцков приходит на работу в органы госбезопасности и летом 1939 года приступает к учёбе в Школе особого назначения.

В течение года Анатолий учил французский язык и готовился к работе во Франции. Но попасть в Париж ему удастся намного позже. Перед началом Великой Отечественной войны молодой разведчик был направлен на оперативную работу в нью-йоркскую резидентуру. Ему предоставили всего три месяца на ускоренное изучение английского языка с перспективой овладения им уже в стране. В США Яцков приехал в феврале 1941 года и приступил к исполнению обязанностей в генеральном консульстве СССР в Нью-Йорке.

НЕЗАДОЛГО до нападения нацистской Германии на Советский Союз по инициативе Квасникова разрабатывается и направляется в важнейшие резидентуры, в том числе в Берлин, Лондон и Нью-Йорк, указание о необходимости принять меры по агентурному проникновению в центры ядерных исследований и получению информации о работе ведущих физиков-атомщиков. Этим же документом предусматривалась добыча данных о возможно ведущихся работах по созданию атомной бомбы.

И Квасников («дядя Квас» – как уважительно стали звать его позже в разговорах между собой сотрудники его отдела) оказался провидцем. В сентябре 1941 года из Лондона поступает информация о том, что идея разработки атомного оружия приобретает в Англии реальные очертания. Вслед за этим были получены секретные данные о решении США и Великобритании координировать усилия по атомной проблематике.

Поскольку территория Англии в тот период подвергалась массированным бомбёжкам, союзники договорились строить необходимые лаборатории и предприятия в США. Эти работы получили наименование «Манхэттенский проект». В середине января 1943 года Квасников выезжает в США с заданием наладить получение информации о разработке атомного оружия.

К тому времени в нью-йоркской резидентуре уже два года трудился Анатолий Яцков.

«Трёх месяцев, которые мне выделили на изучение английского языка, конечно же, оказалось недостаточно, – вспоминал Анатолий Антонович. – Когда я высадился на американскую землю, то трясся от страха. Хорошо ещё, что мне вначале поручили принимать посещающих консульство американских граждан. Постоянные контакты и беседы с ними помогли мне быстрее освоить язык. Но, разумеется, не настолько быстро, как я этого хотел бы».

Большую помощь на первых порах оказал его руководитель, опытный и наиболее результативный в резидентуре разведчик Семён Маркович Семёнов. Срок его командировки в США подходил к завершению, и он, рассматривая Яцкова как замену себе, делал всё возможное, чтобы полнее передать ему накопленные знания и опыт. Прививал молодому разведчику навыки конспирации, учил выявлять слежку, советовал, как быстрее освоить основы оперативного мастерства.

В 1943 ГОДУ в США для работы в рамках «Манхэттенского проекта» прибыла группа видных английских физиков. Среди них был и Клаус Фукс, ценнейший источник советской разведки, сотрудничавший ранее с нашей резидентурой в Лондоне. Чтобы не подвергать его опасности, Центр разрешил поддерживать с ним эпизодические контакты только через специального курьера – учёного-биохимика Голда. С.М. Семёнов, покидая США, передал Голда, а тем самым и Фукса, на связь Яцкову.

Созданный американскими спецслужбами вокруг лабораторий, объектов и предприятий «Манхэттенского проекта» особый режим секретности преодолеть было крайне сложно. Но американская контрразведка не смогла предусмотреть одно важное обстоятельство, работавшее на нас. Ряд американских учёных, обеспокоенных угрозой, которую представляло ядерное оружие, обратился к президенту США Ф. Рузвельту и предложил ему поделиться с СССР ядерными секретами. Ответ был, конечно, отрицательным. И тем не менее образ Советского Союза, ведущего тяжелейшую борьбу с фашизмом, не мог не влиять на настроения ряда американских учёных.

Очевидно, именно это и явилось причиной того, что советские разведчики столкнулись с несколькими инициативными попытками учёных, занятых в «Манхэттенском проекте», информировать советскую сторону о ведущихся работах и даже передать документальные материалы. Некоторые из таких обращений переросли в стабильное сотрудничество с советской разведкой. Один из таких «инициативников» вышел на Яцкова и стал впоследствии одним из стабильных источников ценнейшей информации.

Анатолию Антоновичу Яцкову была передана на связь агентурная группа «Волонтёры», в которую входили Моррис Коэн и его жена Леонтина, поддерживавшие контакт с Клаусом Фуксом. Вот именно с этого момента он и стал постоянным куратором одного из ценнейших источников информации по «Манхэттенскому проекту». От Фукса поступали сведения не только теоретического, но и научно-технического характера. В 1945 году он через Леонтину передал уникальные документы по устройству атомной бомбы: конкретные чертежи и расчёты. Клаус Фукс подробно информировал о строительстве заводов по получению оружейного урана и плутония, а затем и о предстоящих испытаниях американской ядерной бомбы.

Заместителю Председателя Народных Комиссаров 
Союза ССР 
т. М.Г. Первухину 
Мною рассмотрен, прилагаемый к сему, перечень американских работ по проблеме урана. 
Направляю результаты этого рассмотрения и прошу Вас дать указания ознакомить с этими результатами 
т. Кафтанова С.В. и т. Овакимяна Г.Б. 
Сведения, которые было бы желательно получить из-за границы, подчеркнуть синим карандашом. 
Проф. И. Курчатов 
Экз. единств. 
Москва, 3.07.43

Яцков вспоминал: «Леонтина Коэн ходила буквально по острию ножа. Каждая её поездка в Альбукерк, городок близ атомного центра, могла закончиться арестом. По легенде, Леонтина, работница текстильной фабрики, приезжала в Альбукерк лечить болезнь горла. Все нужные справки были, разумеется, заготовлены. Любопытно, что за всеми посторонними в этих малолюдных местах был установлен жесточайший контроль. Но Леонтина была вне подозрений у местных спецслужб – настолько профессионально она работала.

Один эпизод стал своего рода классикой разведывательного искусства. Однажды на очередной встрече она получила солидную пачку секретных материалов. На вокзале в Альбукерке – сюрприз: у каждого вагона двое штатских тщательно проверяют документы пассажиров. Кого-то даже попросили раскрыть чемодан. Леонтина проявила незаурядную выдержку. Дождавшись в здании вокзала, когда оставались одна-две минуты до отправления, она подбежала к вагону, поставила тяжёлые вещи на перрон, а лёгкую коробочку с салфетками сунула подержать одному из проверяющих, пока сама искала запропастившийся куда-то билет. Но сыграй она плохо роль рассеянной пассажирки – и кончилось бы всё роковым образом: под салфетками лежали секретные материалы».

ВОЗМОЖНОСТЬ использования ядерной энергии в военных целях осознавали и в СССР. Георгий Флёров дважды (в декабре 1941 г. и в мае 1942 г.) направлял соображения по этому поводу Сталину. 28 сентября 1942 года в ГКО под председательством Сталина прошло совещание с участием советских учёных, на котором он сказал, что и Советскому Союзу надо работать над созданием атомного оружия.

Получаемая внешней разведкой информация по «Манхэттенскому проекту» первоначально воспринималась у руководства СССР как сомнительная, требующая проверки. Так, подготовленный в марте 1942 года обобщённый документ о разработке союзниками атомного оружия с предложениями об организации таких работ и в СССР НКВД за подписью Берия направил в Государственный Комитет Обороны только в октябре – уже после упомянутого совещания.

В феврале 1943 года по решению правительства была создана так называемая лаборатория № 2 Академии наук СССР, которой было поручено заниматься вопросами атомной энергии и созданием ядерного оружия. Возглавил лабораторию Игорь Васильевич Курчатов. В дальнейшем разведка тесно сотрудничала с ним и лично его знакомила с полученными материалами по этим проблемам.

Обладая информацией разведки, Курчатов понимал реальную возможность создания в США ядерного оружия. Он хорошо сознавал жизненную необходимость для Советского Союза скорейшего решения этой проблемы. Записи Курчатова свидетельствуют, что в разведчиках он видел своих подлинных соратников. Он писал, в частности: «…материал дал возможность получить весьма важные ориентиры для нашего научного исследования, миновав многие весьма трудоёмкие фазы разработки проблемы, и узнать о новых научных и технических путях её решения. Таким образом, данные материалы позволяют, минуя первоначальную стадию, начать у нас в Союзе новое и весьма важное направление разработки проблемы разделения изотопов.

Материал представляет большой научный интерес, в нём наряду с разрабатываемыми нами методами и схемами указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались».

И далее следовали рекомендации или, вернее, задание: «…было бы исключительно важно получить хотя бы общие сведения об опытах по размножению нейтронов, которые проводились с большим количеством урана-235 или плутония.

Представляется исключительно важным выяснить, изучалась ли указанная система расчётным или опытным путем… Полученные материалы заставляют нас по многим вопросам пересмотреть свои взгляды и установить три новых для советской физики направления в работе…»

16 ИЮЛЯ 1945 года США провели первое испытание бомбы. Гигантский огненный шар над пустыней Невада поразил всех присутствовавших и возвестил о начале новой эры. А уже 6 августа американская атомная бомба, ласково названная создателями «Малышом», была сброшена на Хиросиму. Через три дня, 9 августа, бомба «Толстяк» разрушила Нагасаки. Эти варварские, не вызванные военной необходимостью акции, уничтожившие десятки тысяч мирных жителей, прежде всего преследовали цель устрашения Советского Союза. Советским руководством было принято решение о форсировании создания собственного ядерного оружия.

После Хиросимы и Нагасаки стало понятно, что это оружие не только является самым разрушительным в истории человечества, но что оно будет определять основу формирования послевоенных международных отношений.

В конце 1945 года Яцков стал исполнять обязанности резидента внешней разведки в Нью-Йорке. Осенью 1946 года Центром было принято решение о переводе его во Францию. В январе 1947 года он приступил к работе в Париже, где главной задачей стало приобретение источников на французских ядерных объектах. Яцкову успешно удалось решить и эту задачу, и весной 1949 года, после девятилетнего пребывания за рубежом, Анатолий Антонович вернулся в Москву. В этом же году было проведено успешное испытание советской ядерной бомбы, и он был награждён орденом Красного Знамени.

Анатолий Антонович Яцков занимал руководящие должности в научно-технической разведке. В последующие годы он также успел успешно поработать в Иране, Австрии и ГДР.

Завершал свою долголетнюю службу во внешней разведке Анатолий Антонович на преподавательской работе в должности начальника факультета. Ему было что рассказать начинающим разведчикам, и он щедро делился своим огромным опытом.

В 1985 году в возрасте семидесяти двух лет Анатолий Антонович Яцков вышел в отставку. До конца своей жизни он поддерживал тесные связи с товарищами по работе, выступал перед молодыми сотрудниками разведки, публиковал в прессе статьи, давал интервью.

За заслуги в работе и большой личный вклад в дело обеспечения безопасности нашей страны Анатолий Антонович Яцков награждён орденами Октябрьской Революции, Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудными знаками «Почётный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке».

24 марта 1993 года Анатолия Антоновича не стало, а три года спустя последовал Указ Президента Российской Федерации о присвоении ему посмертно высокого звания Героя России.

Память об Анатолии Антоновиче бережно сохраняется в наших коллективах, особенно в среде сотрудников и ветеранов научно-технической разведки. Мы помним и равняемся на него.