Последний бой Николая Кузнецова

Немецкие спецслужбы поддерживали контакты с УПА (Украинская повстанческая армия — вооружённое крыло Организации украинских националистов. — Ред.), в частности, работавшие во Львове оберштурмбаннфюрер СС Витиска и гауптштурмфюрер СС Паппе тайно встречались с представителем националистов "Герасимовским", то есть Гриньохом.

Паппе информировал своё руководство об очередной такой секретной встрече:

"Лемберг, 29 марта 1944 г. Секретно.

Государственной важности.

Во время встречи с паном командиром 27.III.1944 г. Герасимовский рассказал, что в одном из отрядов УПА за линией фронта удалось взять в плен 3 или 4 большевистских агентов. Руководителем их был человек, одетый в форму обер–лейтенанта немецких вооружённых сил. Кроме того, эта группа имела при себе материал относительно убийства шефа управления Бауэра... Герасимовский не знает, живы ли ещё пойманные отрядом УПА агенты, но он обещал пану командиру собрать подтверждающий материал и доставить его в полицию безопасности, а также агентов, если они ещё живы и их возможно будет перевести через линию фронта".

У сотрудников НКВД не было ни малейшего сомнения, что речь идёт именно о Николае Кузнецове и его товарищах, хотя фамилии их, ни подлинные, ни вымышленные, в документе названы не были.

Профессиональные контрразведчики сразу подметили в этом документе два настораживающих момента.

Первый — Герасимовский явно лгал, когда говорил, что "большевистские агенты" задержаны за линией фронта на советской стороне. Этого просто не могло быть: если бы Кузнецов, Каминский и Белов перешли линию фронта, они тут же обратились бы к первому бойцу или командиру Красной Армии, и вообще они в своей немецкой форме и двух шагов не прошли бы по освобождённой территории — задержали бы немедленно, да ещё бы и побили сгоряча, раньше, чем те успели бы объясниться.

Второй момент — Герасимовский дважды оговорился: если "большевистские агенты ещё живы". Позднее выяснилось, что оба момента действительно имели важное значение, были определёнными уловками в хитрой игре, которую УПА затеяла с гестапо.

В любом случае вопрос: живы или нет, оставался для Центра открытым. Но недолго. В октябре 1944 года из Киева наркому государственной безопасности СССР В. Меркулову был прислан подлинник телеграммы–молнии, обнаруженный сотрудниками НКГБ УССР во Львове, всё в том же помещении, что в годы оккупации занимали немецкие спецслужбы. Телеграмма была направлена 2 апреля 1944 года начальником полиции безопасности и СД по Галицийскому округу оберштурмбаннфюрером CC Витиской в Берлин тому единственному из должно быть миллиона немцев по фамилии Мюллер, который носил прозвище "Мюллер–гестапо" (начальник IV управления Главного управления имперской безопасности группенфюрер СС Генрих Мюллер. — Ред.). В виде совершенно секретного спецсообщения телеграмма была доложена наркому и его первому заместителю.

В ней, в частности, говорилось: "Некоторое время тому назад конспиративным путём до меня дошли сведения о желании группы ОУН–Бандеры в результате обмена мнениями определить возможности сотрудничества против большевиков. Сначала я отказывался от всяких переговоров на основании того, что обмен мнений на политической базе заранее является бесцельным. Позже я заявил, что готов выслушать желание группы ОУН–Бандеры. 5 марта 1944 года была встреча моего резидента–осведомителя с одним украинцем, который якобы полномочен центральным руководством ОУН–Бандеры для ведения переговоров с полицией безопасности от имени политического и военного сектора организации и территориально от всех областей, где проживают или могут проживать украинцы.

В процессе дальнейших, до сего времени происшедших встреч референт–осведомитель вёл переговоры главным образом с целью получения интересующих полицию безопасности осведомительных материалов о ППР, о польском движении сопротивления и о событиях на советско–русском фронте, а также за линией фронта, причём взамен этого он обещал возможности освобождения бандеровцев.

При одной встрече 1.IV.1944 года украинский делегат сообщил, что одно подразделение УПА 2.III.44 задержало в лесу близ Белогородки в районе Вербы (Волынь) трёх советско–русских шпионов. Судя по документам этих трёх задержанных агентов, речь идёт о группе, подчиняющейся непосредственно ГБ НКВД — генералу Ф.

УПА удостоверила личность трёх арестованных, как следует ниже:

1. Руководитель группы под кличкой "Пух" имел фальшивые документы старшего лейтенанта германской армии, родился якобы в Кёнигсберге (на удостоверении была фотокарточка "Пуха". Он был в форме немецкого обер–лейтенанта).

2. Поляк Ян Каминский.

3. Стрелок Иван Власовец (под кличкой "Белов"), шофёр "Пуха".

Все арестованные советско–русские агенты имели фальшивые немецкие документы, богатый материал — карты, немецкие и польские газеты, среди них "Газета Львовска" и отчёт об их агентурной деятельности на территории советско–русского фронта.

Судя по этому отчёту, составленному лично "Пухом", им и обоими его сообщниками в районе Львова были совершены следующие террористические акты.

После выполнения задания в Ровно "Пух" направился во Львов и получил квартиру у одного поляка, затем "Пуху" удалось проникнуть на собрание, где было совещание высших представителей властей Галиции под руководством губернатора доктора Вехтера.

"Пух" был намерен расстрелять при этих обстоятельствах губернатора доктора Вехтера. Из–за строгих предупредительных мероприятий гестапо этот план не удался, и вместо губернатора были убиты вице–губернатор доктор Бауэр и секретарь последнего доктор Шнайдер, оба эти немецкие государственные деятели были застрелены недалеко от их частных квартир. В отчёте "Пуха" по этому поводу дано описание акта убийства до мельчайших подробностей.

После совершения акта "Пух" и его сообщники скрывались в районе Злочева, Луцка и Киверцы, где нашли убежище у скрывавшихся евреев, от которых получали карты и газеты. Среди них "Газета Львовска", где был помещён некролог о докторе Бауэре и докторе Шнайдере.

В этот период времени у него было столкновение с гестапо, когда последнее пыталось проверить его автомашину. При этом он застрелил одного руководящего работника гестапо. Имеется подробное описание происшедшего.

(...)

Что касается задержанного подразделением УПА советско–русского агента "Пух" и его сообщников, речь идёт, несомненно, о советско–русском террористе Пауле Зиберте, который в Ровно похитил среди прочих и генерала Ильгена, в Галицийском округе расстрелял подполковника авиации Петерса, одного старшего ефрейтора авиации, вице–губернатора, начальника управления доктора Бауэра и его президиал–шефа доктора Шнайдера, а также майора полевой жандармерии Кантера, которого мы тщательно искали. Имеющиеся в отчёте агента "Пуха" подробности о местах и времени совершенных актов, о ранениях, жертвах, о захваченных боеприпасах и т.д. кажутся точными. К тому же от боевой группы Прютцмана поступило сообщение о том, что Пауль Зиберт, а также оба его сообщника были найдены на Волыни расстрелянными..."

Теперь всё прояснилось или почти всё. К сожалению, не приходилось сомневаться в главном: гибели советских разведчиков.

Конечно же, не на освобождённой Красной Армией территории, а на ещё оккупированной немцами наткнулись на отряд бандеровцев "Колонист", "Ил" и "Кантор".

Ложь потребовалась Герасимовскому–Гриньоху для того, чтобы объяснить, почему этих "большевистских агентов", представляющих исключительный интерес именно для германских спецслужб, но никак не для УПА, до сих пор не передают немцам и даже не сообщали им об этом до 27 марта.

Совершенно невероятно, чтобы, захватив столь важных разведчиков, поиск которых немцы вели большими силами по всей Северо–Западной Украине, бандеровцы взяли бы да и расстреляли их. Герасимовский всё знал точно: Зиберт, Каминский и Белов мертвы, но не расстреляны. Потому и передали впоследствии немцам лишь снятые с убитых документы. Были бы живы — передали живыми...

В нынешней украинской печати можно прочитать самые невероятные домыслы о судьбе Кузнецова. Один автор утверждает, что, дескать, попав в плен к бандеровцам, Кузнецов "раскололся", для спасения своей жизни начал выкладывать всё, что знал. Этому автору даже не приходит в голову мысль: если "Зиберт" стал всё выкладывать, то почему он не назвал даже своего имени — ни подлинного, ни того, под которым значился в отряде — "Грачёв"?

Нет, в документе значатся только "Зиберт" и "Пух". И уж подавно не пришлось бы по сей день гадать, кто такой таинственный "генерал Ф.", тем более что никакого особого секрета в фамилии начальника советской контрразведки не было.

Пока убедительно никому не удалось опровергнуть самую простую, уже по–настоящему простую версию: группа Кузнецова в лесу или населённом пункте напоролась на гораздо более многочисленный отряд оуновцев и погибла в коротком бою. Не исключено, что в последний момент Кузнецов покончил жизнь самоубийством.

А. Лукин в своё время высказывал мне (Т.К. Гладкову. — Ред.) предположение, основанное на информации известного только ему источника и подкреплённого логикой, что Кузнецов, Каминский и Белов натолкнулись на группу бандеровцев, переодетых в форму красноармейцев, и только в последний момент поняли роковую ошибку. Такие случаи известны.

Иными словами, даже не зная точно, как именно произошло роковое событие, приходится признать, что все три разведчика были не пленены, а погибли при столкновении с бандеровцами на территории, ещё не освобождённой Красной Армией.

Существует и такое утверждение: дескать, Кузнецов совершил огромную, недопустимую ошибку для разведчика такого класса, держа при себе тот отчёт, подписанный псевдонимом "Пух".

С этим нельзя согласиться. Строго говоря, в этом отчёте не содержалось ничего такого, чего немецкие спецслужбы уже не знали бы. Все акты возмездия во Львове, а также убийство майора Кантера совершил советский разведчик, выдававший себя за гауптмана Пауля Вильгельма Зиберта. Но вот в Москве, в Центре, о них ничего ещё известно не было.

С другой стороны, не будь у Кузнецова при себе пакета с этим отчётом, не было бы и переговоров УПА с немецкой полицией безопасности, бандеровцы просто закопали бы тела трёх убитых, не уведомив об этом гестапо, и мы бы до сих пор числили "Колониста–Пуха", "Кантора" и "Ила" без вести пропавшими...

Есть ли надежда, что когда–нибудь мы узнаем все обстоятельства гибели разведчиков?

Теоретически — да, об этом свидетельствуют две строчки в разных документах. В немецкой телеграмме–молнии указано, что трупы "большевистских агентов" были найдены немецкой боевой группой, направленной для проверки шефом СС и полиции на Украине Прютцманом. Это же подтвердил на допросе в 1951 году гауптштурмфюрер СС Краузе:

"В марте 1945 года, находясь в Словакии, я узнал о его [Зиберта] смерти. Об этом сообщил генерал Биркампф, по словам которого Зиберт был при попытке перехода линии фронта опознан и убит. Выдал Зиберта находящийся при нём дневник. Дневник с фотографиями Зиберта после смерти передан командованием УПА действующему в этой области СС–обергруппенфюреру Прютцману".

Обратим и в данном случае внимание на два момента: генерал Биркампф сообщил Краузе, что Зиберт был не задержан, а убит и что его личность была установлена благодаря найденному при нём дневнику. Уже одно это исключает вопрос о пленении. И далее: генерал Вальтер Биркампф точно знает, что найденные при Зиберте документы и его фотографии (у Кузнецова было несколько таких фотографий, сделанных ещё в Москве) были переданы людям Прютцмана.

Можно с уверенностью считать, что эсэсовцы Прютцмана со свойственной им немецкой, да и профессиональной дотошностью не только проверили нахождение трупов советских разведчиков, но и выяснили все обстоятельства их гибели, о чём, естественно, направили рапорт своему начальству.

К сожалению, рапорт группы Прютцмана, а также полученные ею документы, найденные при Кузнецове и его спутниках, до сих пор ни в одном архиве бывшего СССР не обнаружены. Опять же, зная немецкую аккуратность, можно предполагать, что если они не были уничтожены немцами в последние дни третьего рейха, то могут быть целы и ныне. Не исключено, что они пылятся среди документов, захваченных в 1945 году на территории Германии нашими тогдашними союзниками. Хранится же, к примеру, в одном из архивов в США полный отчёт, составленный гестапо по делу о знаменитой "Красной капелле".

Так что теоретически не угасла надежда, что эти бумаги ещё всплывут на белый свет, и тогда мы с достоверностью узнаем о последних днях жизни замечательного разведчика и героя Великой Отечественной войны Николая Кузнецова, его боевых друзей Яна Каминского и Ивана Белова.