Подвиг разведчика

Виктор ДЖАНИБЕКЯН

Беседа с писателем Николаем ДОЛГОПОЛОВЫМ, написавшим биографию легендарного советского разведчика — нелегала Вильяма Генриховича Фишера, которого долгое время мы знали под псевдонимом Абель. Именно автор впервые поведал о неизвестных эпизодах жизни героя

Небольшое предисловие

Сначала представлю своего собеседника.

У него интересная биография, которую трудно рассказать в трех абзацах. Окончил Московский государственный институт иностранных языков, затем аспирантуру университета Страфклайд в Глазго (Шотландия). Член Союзов писателей и журналистов России. Работал первым заместителем главного редактора в "Комсомольской правде", ответственным секретарем и зам. главного в "Труде", теперь заместитель главного редактора "Российской газеты". Автор сценариев документальных и многосерийных телевизионных фильмов, лауреат многочисленных премий. Работал на Олимпийских играх (с 1976 года по 2010—й). В 1999 году первым из российских журналистов был приглашен для ведения семинаров и чтения лекций в Международной олимпийской академии в Олимпии.

Отмечен журналисткой премией за мужество и мастерство, проявленные при освещении событий в закрытой зоне Чернобыльской АЭС в мае 1986 года.

Автор многочисленных книг на спортивную тематику.

Большим интересом пользуются книги, написанные о наших разведчиках, — "С ними можно идти в разведку", "Они украли бомбу для Советов", "Гении внешней разведки". Лауреат литературной премии Службы внешней разведки и премии имени Александра Невского Союза писателей России. И вот теперь сенсационная книга "Абель — Фишер", вышедшая в серии ЖЗЛ издательства "Молодая гвардия".

Несколько слов о герое

Хотя Вильям (Вилли) Генрихович Фишер (1903 — 1971) является самым известным советским разведчиком послевоенного времени, это имя знают немногие. Ведь он, резидент советской разведки в США в 1948 — 1957 годах, вошел в историю как Рудольф Иванович Абель. Большая часть биографии разведчика до сих пор остается под грифом "совершенно секретно". Книга Николая Долгополова открывает нам максимально возможную информацию о биографии Вильяма Фишера. Называется она "Абель — Фишер".

Работая над книгой, автор общался со многими людьми, знавшими Вильяма Генриховича. В это повествование вошли воспоминания дочерей Фишера, его коллег, уже ушедших из жизни героев России: БзЮ — Владимира Барковского и Морриса Коэна, а также других прославленных разведчиков, в том числе и тех, чьи имена до сих пор остаются "закрытыми".

— Николай Михайлович, признайтесь честно, почему вы взялись написать биографию видного советского разведчика—нелегала?

— Когда работаешь над захватывающей темой, она всегда притягивает. Биография моего любимого героя сложна и запутана так, что некоторые эпизоды в силу ее специфики не поддаются полной расшифровке. Немыслимое мужество проявил он в тюремном заключении в США. Ломать людей и выколачивать из них признания американцы умеют. Человек, назвавшийся при аресте полковником Абелем, не выдал ничего и никого. О том, кто помогал мне в этой нелегкой работе, скажу позже.

— При аресте советского разведчика в США он сразу назвался Рудольфом Абелем. Как это получилось?

— Давайте по порядку. Действительно, не совсем понятная с первого взгляда тема: почему арестованный в США Вильям Генрихович Фишер назвался именно Абелем? Сам полковник годы спустя объяснил, что, взяв имя друга, попытался дать понять нашим: да, я в тюрьме, и я — молчу. На Лубянке разобрались довольно быстро. Хотя бы потому, что и настоящий Абель, тоже нелегал, трудился в НКВД.

— То есть был и настоящий Абель?

— Да, был. Со временем на моем столе появились аккуратно отпечатанные странички из личного дела Рудольфа Ивановича Абеля с пометкой "Все предоставленные в приложении документы являются выписками из личного дела N 308797 без изменения оригинальных текстов». Свою биографию настоящий Абель написал собственноручно. Родился в Риге в 1900 году. Отец — трубочист, мать — домохозяйка. Работал мальчиком—рассыльным. Переехал в Петроград. Идет добровольцем в Красный флот, рядовым кочегаром на эскадренный миноносец «Ретивый». Действовал в составе Волжской флотилии. Бои под Царицыном, в низовьях Волги, на Каспии. В январе 1920 года зачислен курсантом класса морских радиотелеграфистов учебно-минного отряда Балтийского флота. Сдает экзамены, служит. В июле 1926 года Абель работает комендантом консульства в Шанхае. Здесь дороги настоящего Абеля и ОГПУ окончательно пересеклись. В Пекине он уже работает радистом в советском посольстве до разрыва дипотношений с Китаем в 1929 году. В том же году направлен на нелегальную работу.

Во второй половине 1930—х Рудольф Абель и Вилли Фишер уже были друзьями. В столовую и то ходили вместе. На Лубянке шутили: "Вон Абели пошли".

— А какая родословная у Вилли Фишера?

— Отец — Генрих — Матвей — Андрей Фишер — из обрусевших немцев, мать — Любовь Васильевна, урожденная Корнеева, - русская. У революционера-большевика Фишера были сложности с властями, и потому, чтобы не сесть в тюрьму или не быть высланным в Германию, ему пришлось эмигрировать в английский город Ньюкасл—он—Тайне. Своего первого сына, родившегося 18 апреля 1902 года, Фишеры назвали Генри, хотя мать всегда называла его Гарри. Там же родился и Вилли 11 июля 1903 года. Семья Фишеров получила британское гражданство в 1914 году. А первая попытка стать гражданами Великобритании не удалась. Полиция подозревала Генриха Фишера в тайной переправке оружия в российские порты, но затем гражданство все же было получено. Таким образом, будущий полковник разведки был легализован с детства. Возвращаясь в Россию, никто из Фишеров не отказался ни от паспорта, ни от гражданства. В свою первую нелегальную командировку сотрудник ОГПУ Вильям Фишер отправился по подлинному британскому паспорту, полученному в консульстве Великобритании в Москве некоторым образом и благодаря предусмотрительности отца. Хотя конечно же даже опытный конспиратор Генрих Фишер не мог себе представить, какое будущее ждет его сына.

— Как сложилась судьба Фишера—старшего и брата Гарри?

— У брата — трагически. Мальчишки отправились купаться на речку Учу под Москвой. Гарри хорошо плавал, а Вилли загорал на берегу. Накупавшись, собирались домой. И вдруг — крики, суматоха. Тонула маленькая девочка из их компании. Гарри бросился на помощь. Ребенка спас, а сам пропал под водой. Его вытащили на берег, но откачать не смогли. Младший брат пытался сделать искусственное дыхание. Не получилось. Кричал, не позволяя увезти брата в морг. Он и принес домой страшную весть. Мама, которую он так любил, потеряв выдержку, выдохнула: "Почему не Вилли..." Это "почему" мучило Вилли Генриховича всю жизнь. В чем он провинился перед матерью, так и не знал.

Случилось это летом 1921 года.

У отца возникли свои трудности. Он работал в Коминтерне, был полон забот. В конце жизни писал воспоминания. Но комиссия старых большевиков заподозрила его в том, что во время ареста он не так твердо, как нужно, держался в тюрьме, и пришлось уезжать далеко от Москвы, в городок Сокол, где он работал директором маленькой фабрики.

— А как все—таки пришел в разведку Вильям Фишер?

— Шел к ней медленно, но верно. С октября 1925 года по ноябрь 1926—го служил в РККА, в 1—м радиотелеграфном полку Московского военного округа, во Владимире. В апреле 1927 года женился на Елене Степановне Лебедевой, студентке Московской консерватории. А 2 мая того же года был зачислен в ИНО ОГПУ (внешняя разведка) помощником уполномоченного 8—го отделения (научно—техническая разведка). Дочка Эвелина родилась в октябре 1929 года.

Армейская служба стала хорошей школой, а радио — едва ли не главным делом тогдашней жизни. Он мог собрать приемник из ничего. Тащил проволоку для катушек из старых звонков, где—то находил детали для детекторов. В будущем такая находчивость пригодилась нелегалу. Он был изобретателен. В годы Великой Отечественной Фишер стал одним из основных участников победных игр советской радиоразведки с абвером. Кстати, в радиороте, где служил наш герой, его кровать в казарме стояла с москвичами, которые и впоследствии сделались знаменитостями — Эрнест Кренкель, полярник—радист, Герой Советского Союза, а Михаил Царев — народный артист СССР. Оба они в своих воспоминаниях с теплотой писали о Рудольфе Абеле, которого по возвращении из США иначе не называли.

После армии он намеривался поработать в НИИ радио, но затем планы его изменились.

Коротко о женитьбе. Познакомился он с Еленой, или, как все ее называли, Элей, на вечеринке. Она была арфисткой. Однажды он взялся починить ее инструмент, и представьте, разобрав и собрав его, нашел причину дефекта.

Он был талантливым человеком.

— Но как все же обратили на него внимание чекисты?

— Чисто житейская история. Рекомендовали в разведку не отец, несколько лет проработавший в Коминтерне, где внешняя разведка черпала свои кадры, не армейские командиры, а Серафима Степановна Лебедева, старшая сестра жены. Серафима уже служила там переводчицей.

В 1930 году Вильям по английским документам выезжает в долгосрочную командировку с женой и дочерью: жили в Норвегии. Потом в семью взяли на воспитание племянницу Елены Степановны, у которой умерла мать. После Норвегии он был в долгосрочной командировке в Лондоне.

— А где трудился Фишер во время войны?

— В сентябре 1941 года поступил в распоряжение 4—го управления НКВД. Во время Великой Отечественной войны занимался организацией разведывательно—диверсионной работы в немецком тылу. Известна операция "Монастырь", имевшая цель проникнуть в агентурную сеть абвера, а затем превратившаяся в оперативную радиоигру "Березине". После войны началась у него работа, о которой стоит сказать особо.

В ноябре 1948 года под именем Эндрю Кайотиса, американского гражданина, Фишер прибыл на пароходе в Канаду, откуда и перебрался в США. На следующий год легализовался в Нью—Йорке под именем Эмиля Роберта Гольдфуса, художника и изобретателя. Возглавил нелегальную резидентуру, оперативный псевдоним Марк. Затем работал с группой "Волонтиры", возглавляемой будущими Героями России Моррисом и Леонтиной Коэн. Это отдельная, если не главная глава жизни. Вот кто и добывал для нас секрет атомной бомбы. Я долго ждал встречи с Моррисом. Хотя разрешение на рандеву было дано, однако разведчик болел, почти умирал... И вот долгожданная беседа в доме на Патриарших прудах.

Из книги Николая Долгополова:

"Дорогой мой Луис, неужели собственной жизнью я обязан частично и вам? Без вас с Леонтиной сколько бы еще предстояло мучиться нашему гению Курчатову над собственной бомбой, а янки ждать не собирались. Хиросима, Нагасаки, а потом, может быть, Москва? Да при таком раскладе я мог бы и совсем не родиться".

— Николай Михайлович, вам удалось разговорить Морриса?

— Он скончался в конце июня 1995 года в московском госпитале без названия. Да, он так и не выучил русского, газеты читал со словариком. Но любил Россию столь страстно и оптимистично, как любят немногие. Вместе с ним в могилу ушло столько неразгаданного и неотвеченного. Я был единственным русским журналистом, которому Моррис захотел — или согласился, решился? — рассказать хоть что-то. Четыре с лишним часа беседы. Обед с двумя тостами за его друзей-разведчиков. Мы договорились встретиться еще, но Моррис заболел и попал в госпиталь. Он был высокого мнения о Фишере...

— В книге вы подробно рассказываете об Абеле, то бишь Фишере, художнике. До этого таких подробностей не было...

— Точнее, Эмиле Роберте Гольдфусе. Известный американский художник Бертон Сильвермен считал соседа по нью-йоркской мастерской своим другом. Через несколько лет после ареста Эмиля Сильвермен решился на откровенность. Набиравший популярность живописец рассказал журналу "Эскуайер", и довольно искренне, о человеке, который находился в тюрьме. Эти откровения имеют особую ценность. Сам Вильям Генрихович о годах в Штатах предпочитал не вспоминать, хотя фамилия Сильвермен, по словам дочери, нет-нет да и всплывала. Полковник считал его порядочным человеком. Когда на суде американцу пришлось давать свидетельские показания, то Берт не испугался. Рассказывал о своем приятеле только хорошее. Некоторые ответы были явно в пользу русского разведчика. "Какова была репутация обвиняемого среди жильцов касательно его честности и прямоты?" — спросил судья. "Она была безупречна", — ответил свидетель. "Не слышали ли вы когда-нибудь нечто плохое об обвиняемом?" — продолжил судья. "Нет, никогда" — был ответ.

Добавлю, Бертон стал академиком всех возможных академий. Он лауреат множества национальных и международных премий. Его картины стоят бешеных денег и издаются в дорогущих фолиантах.

К нашему разговору. Вот перед нами фотография картины американца, портрет живописца Эмиля Гольдфуса. Видите, слева стоит большой радиоприемник. Так вот, на нем работал разведчик - принимал и передавал шифровки.

— Абель, я перейду на псевдоним нашего героя, был великим разведчиком, ведь он работал в чужой стране с 1949 года по 1957—й. Как известно, его предал связник Хейханен...

— Предательства могло бы и не быть, если бы фортуна оказалась благосклоннее к Вильяму Фишеру. Никакого связника Хейханена и не предвиделось, к нему ехал другой человек — Роберт, знакомый по прежней работе. И вдруг катастрофа на Балтике, тонет пароход, на котором плывет Роберт. Так в США появился связник Рейно Хейханен.

За год они встречались по несколько раз. Однако Хейханен так и не узнал настоящего имени своего начальника, а чем занимается, догадывался по передаваемым в Центр шифровкам. Связник спился — такая вот тривиальная история. Вильям просил его отозвать. Связника вызвали в Москву, чтобы якобы объявить о повышении в звании. Но тот приходит в американское посольство в Париже и признается, что работает на советскую разведку! Это было в мае 1957 года. 21 июня Вильям Фишер арестован в гостинице "Латам". Он назвал себя Рудольфом Ивановичем Абелем. Потом был суд. Процесс назывался "Рудольф Иванович Абель, также известный как Марк и также известный как Мартин Коллинз и Эмиль Р. Гольдфус, против Соединенных Штатов". Фишеру грозила смертная казнь. В ноябре оглашен приговор суда: "Человек, назвавшийся Рудольфом Абелем", осуждается на 30 лет тюрьмы.

Из интервью руководителя ЦРУ США Аллена Даллеса в газете "Нью—Йорк Геральд Трибюн":

"Абель — редкая личность. Он одинаково уверенно чувствует себя и в искусстве, и в политике. Не только талантливый художник, хороший музыкант и отличный фоторепортер, но и исключительный лингвист, способный математик, физик, химик. Развлечения ради он читал Эйнштейна, решал проблемы высшей математики и быстро "расшифровывал" ребусы в "Санди Тайме". Был хорошим столяром и делал стулья и кресла для своих друзей в тюрьме. Его идеалом было знание".

— Наверняка Абеля захотели перевербовать...

— Но это не удалось. Главное качество разведчика по Абелю — Фишеру — терпение. И он терпеливо ждал своего часа. 1 мая 1960 года в районе Свердловска зенитной ракетой был сбит самолет—шпион У—2, американский летчик Ф. Пауэре выпрыгнул с парашютом и остался жив. Президент США Джон Кеннеди подписал помилование Рудольфу Абелю, которое вступало в силу после передачи американского капитана Френсиса Гарри Пауэрса. Обмен состоялся 10 февраля 1962 года на мосту Глинике через реку Шпрее в Западном Берлине. Через два года вышла в свет книга "Незнакомцы на мосту" адвоката Абеля Джеймса Донована. Через несколько лет в одном из номеров популярного тогда журнала "Кругозор" была опубликована повесть Фишера, подписанная "полковник".

— Вильям Генрихович стал писателем?

— В 1967 году в библиотеке журнала "Пограничник" вышла книга "Конец "черных рыцарей", которую он подписал "Иван Степанович Лебедев". А тут, если вы помните, вышел на экраны страны художественный фильм "Мертвый сезон", и в нем появился разведчик Рудольф Абель. В том же году по Первому каналу Центрального телевидения был показан телеспектакль по его повести.

— А как картины Абеля? Понятно, что он много рисовал и, возможно, его работы сохранились?

— В Штатах он рисовал несколько иначе, чем дома. Привлекал художника народ простой, бесхитростный. Недавно в Интернете появилось объявление: "Продаю рисунки полковника Абеля. Цена 120 тысяч рублей". Портрет жены Эли сам Вильям Генрихович считал своей лучшей работой.

Он жил в Москве тихо и неприметно. Воспитывал молодых разведчиков.

Из книги Николая Долгополова:

" — Лидия Борисовна, а вы знаете, как он умер?

— 8 октября 1971—го к Эвуне (так близкие звали дочь Фишера Эвелину. — Авт.) на день рождения приехали на дачу гости. Я тоже там была и даже не заметила, что с дядей Вилли происходит что—то плохое. Был он, как всегда, приветлив, на болезнь его ничто впрямую не указывало. Тут и собранность, и воля желания. Но вскоре ему стало плохо, положили его в онкологическую больницу. А за день до смерти, 14 ноября, мы с Эвуней дежурили в его палате. Дядя Вилли лежал один, и около него постоянно находился сотрудник из разведки. Дядя Вилли был без сознания, состояние - ужасное. Судя по всему, мучили его ужасные сны. Нам казалось - моменты ареста, допроса, суда... Он все время метался, стонал, хватался за голову и порывался встать. Даже упал на пол, и мы втроем не смогли его удержать. В сознание он так и не пришел.

Скончался 15 ноября 1971 года".

Из газеты "Красная Звезда", 17 ноября 1971 года:

"...Находящийся за рубежом в тяжелых и сложных условиях Р.И. Абель проявлял исключительный патриотизм, имел выдержку и стойкость. Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды и многими медалями...

До самых последних дней оставался на боевых постах..."

— И последний, Николай Михайлович, вопрос. Вы опубликовали семейные хроники Фишеров. Отрывки из писем, документы, фотографии. Родословную, которую прежде не знали. На этом ваш многолетний труд закончился или нас еще ждут открытия?

— Опубликованы отрывки из писем, а они все интересны. Если, конечно, знать подробности. Откуда бы ни шли письма на русском или на английском от Вильяма Генриховича, они всегда были написаны разборчивым, четким почерком. А родителей он величал по имени—отчеству. Правда, к отцу обращался то Генрих Матвеевич, то Андрей Матвеевич. Путаница с именами — это в семействе Фишеров чисто семейное. А насчет открытий отвечу осторожно: наверное, все же ждут.