Мы заждались полковника Абеля. Как атомный разведчик таскал каштаны из огня

Аркадий ХАНЦЕВИЧ

Что случилось и произошло? Почему вроде бы и скромная книга "Абель  — Фишер" из молодогвардейской серии "ЖЗЛ" вдруг вырвалась в лидеры популярности? Каким образом была распродана настолько быстро  — чуть более чем за две недели, что приличный по нынешним временам 5—тысячный тираж решено удвоить?

Погадаем? Возможно, сыграла свою роль сама личность героя  — советского разведчика—нелегала Вильяма Генриховича Фишера, взявшего при аресте в США имя своего друга, и тоже разведчика—нелегала, Рудольфа Ивановича Абеля. Есть в полковнике Фишере нечто до сих пор неразгаданное, о чем тактично повествует писатель и журналист Николай Долгополов. Да и не надейтесь на полную откровенность. Роль человека, возглавлявшего в Штатах сеть советской атомной разведки, так и останется во многом таинственной, хоть завеса полного молчания автором снята. Столько в книге откровений. Оказывается, это невзрачный на вид резидент "Марк" и таскал при помощи бескорыстных американских агентов "Волонтеров" Морриса и Лоны Коэнов каштаны из огня  — то бишь добывал секреты из суперзасекреченной атомной лаборатории в Лос—Аламосе, где трудился юный и очень талантливый ученый  — агент "Млад", он же "Персей", он же, как выясняется из книги, Тед Холл, доживший почти до наших дней. И это его уговорщик Фишер склонил к продолжению сотрудничества, когда молоденький, отсюда и оперативный псевдоним "Млад", после окончания войны закапризничал, собирался было отказаться от сотрудничества с русскими, решив, что битва выиграна, а дело сделано.

Или, может, популярность книги, на которую будто в советские времена записывались в очередь, в простоте изложения? Язык автора понятен, все вычурные выкрутасы откинуты. И до чего же изучил писатель вдоль и поперек биографию героя, если даже приводит табличку с кличками животных, живших в семействе Фишера. Расшифровывает ласковые имена, которыми называли друг друга, сами знаете, как это бывает в интеллигентских семьях, родственники. А какая шикарная переписка Фишера открывается читателю! Нравы от 1930—х до 1970—х будто на ладошке.

И еще очень много героев—разведчиков. Известных, неизвестных, совсем засекреченных, которым никогда, увы, не обрести собственного имени и своего места в истории.

Или все—таки разгадка в том, что книга превратилась в бестселлер в ином? Мы заждались своего героя. Понимаете, своего! Собственного, не бондовского из Флеминга или какого—нибудь насквозь придуманного нашего супермена или опять их, переводного. И вдруг он пришел из середины прошлого века. Неприметный, лысоватый человек, который нежданно и оказался тем, кого мы так радостно встретили. Да, друзья, герои есть и среди нас и вас тоже. Этот Фишер похитил у американцев атомные секреты, преподнеся их будто на блюдечке советским ученым во главе с Курчатовым. Он не выдал ни единого агента, храня на протяжении мучительных допросов и долгих лет в американской тюрьме вежливое, однако непоколебимое молчание. У вас, кстати, не напрашивается никаких аналогий, сравнений с событиями этого жаркого  — и для разведки тоже  — лета? Он тихо приехал домой в СССР и так и прожил жизнь в крошечной, бедно обставленной двухкомнатной квартире, попросив свое начальство лишь об одном: дать комнатушечку в хрущевке дочери, причем не родной, а приемной. Его рано уволили на пенсию, а он в очередной раз не сдался и в собственные под 70 не сдавался, открывал в себе новые и новые таланты: писал книги и картины, занимался шелкографией, мастерски фотографировал. Такой родной, близкий и такой до сих пор не раскрытый, сотворивший столько, что и сегодня дела его под грифом «секретно», и в то же время абсолютно понятный. На этих противоречиях вдоволь и поиграл автор, написав лучшую, на мой взгляд, свою книгу. И не о разведке. Хотя  — и о ней тоже.