Коллекционный экземпляр

Рафаэль ГУСЕЙНОВ

В жизни знаменитого разведчика XX века Кима Филби до сих пор есть много неразгаданных тайн 

На крутых поворотах истории судьбы отдельных людей настолько увлекательны, наполнены такими поразительными, так и не раскрытыми тайнами, что вы об этом не прочтете ни в одном приключенческом романе. Но даже в этом ряду жизнь и судьба Кима Филби выделяются особым образом. С 1934-го по 1963 год он работал на СССР, много лет служил в английской разведке, достигнув значительных высот, и реально претендовал на должность ее руководителя. Когда оказался на грани провала, его смогли переправить в СССР, и до смерти в 1988 году он консультировал советскую разведку. 

Человек, о котором написано около 200 книг, тысячи публикаций, снят голливудский боевик с Шэрон Стоун и Рупертом Эвереттом в главных ролях, оставил после своей смерти массу загадок. Казалось бы, детально и дотошно описана вся его жизнь. На каждый ее эпизод есть версии: английская, советская. Есть наконец его книга, обширнейшее и откровенное интервью, которое он дал в Москве, незадолго до смерти журналисту из лондонской "Санди тайме" Филиппу Найтли. Но когда начинаешь внимательно читать и сравнивать, что говорят, пишут о нем, понимаешь, что и сегодня мы присутствуем при некоем спектакле, организованном спецслужбами и запрограммированном не на то, чтобы рассказать правду, а на то, чтобы скрыть ее. 

В римской, а позднее в архитектуре классицизма одной из любимых забав заказчиков были так называемые "обманки". Окно в стене, если подойти ближе, оказывалось всего лишь искусной работой художника, а библиотечные полки, если их толкнуть, — дверью, которая вела в спальню. В биографии Филби таких "обманок" предостаточно. Некоторые из них придуманы в Лондоне, другие — в Москве. Часть "обманок" искусно выписал он сам. 

Филби родился в Нью-Дели в Индии в первый день 1912 года и был единственным сыном сэра Гарри Филби. В начале 20-х годов его отец стал министром внутренних дел Месопотамии (ныне Ирак), советником У Черчилля. Позднее, приняв ислам и женившись на саудовской девушке-рабыне, он стал мусульманином под именем Хадж Абдаллах. В этом качестве он был могущественным советником короля Ибн Сауда и крупнейшим арабистом того времени. 

Ким учился в Лондоне и именно здесь сблизился с левыми кругами и стал работать против нацизма. Зарубежный исследователь деятельности Филби Эдуард Шихан пишет: "Как мог Ким Филби — сын знаменитого отца, выпускник Вестминстера и Кембриджа, человек, получивший в войну орден из рук короля Георга VI, -связать свою судьбу с врагами своей родины? Ким был, в общем-то, порядочным человеком и в более благоприятный исторический период мог бы стать тем, кем хотел, — героем". 

В этих словах немало лукавства. Советский Союз в то время был единственной страной, активно выступавшей против фашизма. Именно это и было главным стимулом работы с советской разведкой "кембриджцев". 

Ровно 20 лет нет в живых Филби, но игра разведок вокруг его наследия продолжается. Разобраться во всем этом мы попытаемся с помощью писателя, историка разведки Николая ДОЛГОПОЛОВА. 

Он никогда не был платным агентом 

 — Николай Михайлович! Свою активную разведывательную деятельность Ким Филби завершил, по существу, в 1963 году.Прошло ровно 20 лет со дня его смерти. Как вы оцениваете с позиций сегодняшнего дня работу Филби? Остался ли он и сегодня крупнейшим в нашей истории разведчиком, внедренным в зарубежную спецслужбу, или современные реалии позволяют оценить его роль немного скромнее? 

 — Я не сомневаюсь, что Филби надолго останется великим разведчиком. Он выполнил огромную по объему и уникальную по содержанию работу. Он никогда не был платным агентом. Об истинных масштабах его работы даже с позиций сегодняшнего дня судить трудно, почти невозможно. 

 — Мне кажется достаточно любопытной характеристика на Филби бывшего сотрудника ЦРУ М. Коупленда, знавшего его лично: "Деятельность Филби привела к тому, что все чрезвычайно обширные усилия западных разведок в период с 1944-го по 1951-год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали". 

 — Филби работал на советскую разведку очень много лет и продолжал бы это делать, если бы не предательство. Существует довольно распространенная версия, что источником его провала стало вскрытие американскими криптологами шифропереписки лондонской резидентуры советской разведки с Москвой. Но я хочу сослаться на точку зрения нашего крупнейшего разведчика, Героя России Владимира Барковского, который в беседе со мной квалифицировал эти разговоры как обычную дымовую завесу, призванную скрыть истинные причины провала. Он считает, что Филби и его коллег сдал оставшийся на Западе советский агент. 

 — Кстати, последний оператор Филби Ю. Модин мне говорил о том же: Филби сдал предатель. Но имени не назвал. 

 — Имя осталось неизвестным, хотя в разное время всплывали разные подозрения.Впрочем, я полагаю, что те, кому это положено, имя знают. А не называется оно по совершенно понятной для разведки причине: чтобы не было раскрыто имя информатора, который нам об этом сообщил. Что же касается шифров, то Филби выходил на связь посредством своих, лично им разработанных кодов. 

Такими же персональными кодами он снабдил тех, кто работал с ним. Эти коды не были раскрыты ни американцами, ни англичанами. 

Надо заметить, что Филби, как истинный англичанин, был педантичен, обеспечивая свою безопасность, и если рисковал, то обдуманно. В его жизни не раз возникали критические ситуации, когда он находился на грани провала. Ему помогали удача, хладнокровие и точно выверенный расчет. В сентябре 1945 года заместитель резидента советской разведки в Стамбуле Волков предложил свои услуги англичанам. Первичные документы, которые получил в Лондоне Филби, показывали, что под угрозой разоблачения могут оказаться Филби, а также его ближайшие сотрудники — Берджесс, Маклин, Блант, Керн-кросс. Филби, лично вылетел в Стамбул и так грамотно выстроил свою работу, что Волков стал выглядеть в глазах англичан провокатором, а его сведения — дезинформацией. Волков был немедленно вывезен в Москву, где следы его теряются. Не сомневаюсь, что он был расстрелян. 

Я не испытываю сожаления, что способствовал их уничтожению... 

 — Через много лет в 1988 году Филби дал обширное и единственное интервью корреспонденту "Санди тайме" Филиппу Найтли. Был там и такой вопрос: "И вы не испытываете никаких угрызений совести по поводу гибели людей, которой вы способствовали? Например, албанская операция?" Филби ответил откровенно и с достоинством: "Сожалений возникать не должно. Да, я сыграл определенную роль в срыве разработанного Западом плана по организации кровавой бойни на Балканах. Но те, кто задумал и спланировал эту операцию, допускали возможность кровопролития в политических целях. Агенты, которых они направили в Албанию, были вооружены и преисполнены решимости осуществлять акты саботажа и убийства. Поэтому, я не испытываю сожаления, что способствовал их уничтожению, — они знали на что идут". Ким Филби был, несомненно, как и все интеллигентные люди, скромным человеком. Однако вклад его группы в Победу СССР в Великой Отечественной войне был значителен. "Кембриджская пятерка" сохранилась дольше других. 

 — Филби и его друзей привлек к работе с советской разведкой знаменитый нелегал Арнольд Дейч. Он считался лучшим вербовщиком разведки. Я хотел бы внести важное уточнение в понятие "кембриджская пятерка". Этот термин носит скорее литературный, нежели фактический смысл. Много лет говорили о "тройке" (Филби, Берджесс, Маклин). Потом появился четвертый — Блант, затем пятый -Кернкросс. Из числа завербованных Дейчем известны имена чуть ли не двух десятков людей. Но почему мы должны быть уверены, что сегодня названы имена всех людей, которых он привлек к сотрудничеству? Почему "кембриджская пятерка", а не "десятка" или "двадцатка"? 

Даже если люди, когда-то бескорыстно помогавшие СССР, ушли из жизни, есть их родственники, близкие, друзья. Очень часто многие из них понятия не имеют, чем занимался близкий им человек, а значит, не несут за него никакой ответственности. 

Один из тех, кто сотрудничал с советской разведкой, — сэр Энтони Блант. Это крупнейший ученый с мировым именем, хранитель королевских музеев. Но самое интригующее — это то, что он был достаточно близким родственником королевы Елизаветы. Когда Блант стал работать на советскую разведку, он поставил одно условие: не требовать от него никакой информации на королевскую семью и на своего друга и родственника короля Георга, а потом и на королеву Елизавету. Таким образом, являясь советским разведчиком, он остался настоящим джентльменом. 

Другая жизнь 

 — Когда опасность разоблачения нависла над Маклином и Берджессом, а позднее и над Филби, советская разведка не оставила их в беде. В результате сложнейших нелегальных операций, в которых были задействованы сотни людей, они оказались в СССР. 

Как встретила их страна, которой они так много дали? Были ли они устроены материально, как чувствовали себя морально? Рассказывают, что Берджесс искренне полагал, что его должны назначить руководителем английского направления в советской внешней разведке. 

 —Их судьбы, как, впрочем, и вся жизнь, сложились драматично. Были периоды определенного недоверия к ним, и об этом я скажу позже, но даже при полном доверии внедрять в свою спецслужбу людей, проживших всю жизнь в другой стране, намой взгляд историка, невозможно. Это невозможно не только в СССР, ной в любой другой стране, включая Великобританию. Берджесс к тому же придерживался явно не принятой у нас тогда сексуальной ориентации и никогда не скрывал этого. И если в Великобритании сей факт, по большому счету, мало кого волновал, то в хрущевско-брежневском СССР к этому относились с понятным презрением и настороженностью. 

У Маклина все сложилось гораздо лучше. Он выучил русский язык, преподавал, издал фундаментальный труд о внешней политике Великобритании. 

Разговоры о том, что Филби беспробудно пьянствовал и распивал портвейн в подворотнях, не имеют абсолютно никаких оснований. Скажем так, он любил выпить. В тяжелые периоды его советской жизни эта любовь порой перехлестывала через край. После того как он познакомился с Руфиной Ивановной Пуховой и они поженились, у него началась другая жизнь. Она прекрасно говорила по-английски, была много моложе его, и он ее искренне любил. 

 — У его отца было три брака, у Филби — четыре. Рассказывают, если это тоже не мифы, о его многочисленных романах, в том числе с женой Маклина. Уже после смерти мужа Руфина Ивановна вспоминала, что хотя Филби был счастлив и говорил ей: "Закат моей жизни — золотой!" — главным для него оставалась работа, и он трудился с полной отдачей. 

 — Мне довелось познакомиться с одним из питомцев Филби.. Это был приятный, интеллигентный человек, бывший сотрудник Службы внешней разведки. Он сам позвонил, прочитав мою книгу о нелегалах, и мы встречались несколько раз. 

Тогда я и узнал, как проходила работа с одним из питомцев Филби. Группа разведчиков человек из пяти собиралась в центре Москвы на конспиративной квартире. Хозяйка угощала пирожками, закуской. Мой собеседник, как самый младший по званию, приносил бутылку коньяка. И шестеро взрослых мужчин могли ее распить. Филби здесь не выделялся. А выделялся он своим огромным опытом и блестящим аналитическим умом. Глубоко и последовательно он анализировал экономику, внутреннюю и внешнюю политику западных стран, давал оценки разведывательному сообществу, которое он хорошо знал. Он устраивал со своими учениками ролевые игры, "допрашивал" их, помогал проводить собеседования с "полицией", "иммиграционными властями". 

 — Филипп Найтли, побывавший у Филби в 1988 году, так описывает квартиру и угощения, которыми его встретили: "Ким Филби живет в роскоши. Говорят, квартира у него — одна из лучших в Москве. Некогда она принадлежала высокому должностному лицу из МИДа. Из большой прихожей коридор ведет в супружескую спальню, спальню для гостей, туалетную комнату, ванную, кухню и большую гостиную шириной почти во всю квартиру. Из гостиной виден просторный кабинет. В гостиной стоит прекрасный обеденный стол испанской работы, подаренный Филби его другом Томми Хэррисом, торговцем произведениями искусства и антиквариатом. В комнате стоят также небольшой диван, несколько кресел и горка для посуды, в которой выставлен прекрасный сервиз английского фарфора. Стены украшают несколько гравюр, шкуры животных и пара старинных пистолетов. На столе красная и черная икра, севрюга, семга, ветчина и шпроты, сельдь и огурцы, холодный ростбиф, жареный картофель и египетские апельсины. Из спиртных напитков имелись виски "Джонни Уокер", грузинское вино — красное и белое — и русское шампанское". Согласитесь, неплохо для Москвы 1988 года! 

 — Соглашусь! Но и вы должны понять, что значит для английского аристократа, который провел большую часть жизни в условиях комфорта, оказаться вне привычной среды. Ведь он понимал, что никогда не вернется домой, никогда не увидит лондонских туманов и не выпьет эля в любимом пабе. Никогда и никто не узнает всей правды о его жизни. В 51 год, а это время жизненного расцвета для мужчины, он оказался, скажем откровенно, вне большой игры. 

Что же касается роли КГБ, то его сотрудники, конечно же, Филби оберегали, помогали в житейском плане. Судя по всему, оберегал, обеспечивал и, естественно, контролировал его начальник контрразведки ПТУ генерал Калугин, впоследствии предавший свою страну. Филби удалось съездить в Болгарию, Чехословакию, где были изданы и пользовались большим успехом его книги. Он даже побывал на Кубе. 

Герои и предатели 

 — Вся история разведки построена не только на великих подвигах, но и на великих предательствах. Можно назвать много имен людей, которые работали с разных сторон и оказались жертвой такой ситуации. Это Абель-Фишер, Блейк, Эймс, Пеньковский, Гордиевский. 

Несколько раз в сознательной дезинформации подозревали в Москве и "кембриджцев". Сотрудница аналитического подразделения советской разведки Модржинская начиная с 1943 года утверждала, что Филби и его группа -"подстава" английской разведки. В этом году в ряде российских изданий об этом вспомнили снова. 

 — Я считаю это утверждение ложью. Филби и его коллеги передали в Москву около 20 тысяч документов. Среди них была важнейшая информация, которая помогла изменить ход войны. В том числе сообщение о планах немцев на Курской дуге. Конечно, были у них удачные периоды, были не очень. Иногда получался доступ к очень важным документам, иногда его не было. Некоторым из сотрудников КГБ, с которыми они общались в Москве, показалось, что Филби, Берджесс, Маклин не рассказывают всего, не открывают всех имен своих информаторов. Но почему бы не предположить, что у джентльменов из Лондона были свои принципы на сей счет? Возможно, кого-то из своих коллег они использовали втемную, о ком-то не захотели говорить в силу других, личных причин. И за это их нужно только уважать. 

Но я хочу сказать еще об одном человеке, работавшем на нашу страну, чей вклад огромен. Судьба его сложилась драматично. Имя его хорошо известно всем — это Олдрич Эймс. 

Вопрос о безнадежности судьбы Эймса я задал Евгению Максимовичу Примакову. Было это в конце 1994 года, когда он завершал свою работу в качестве руководителя Службы внешней разведки и вскоре был назначен министром иностранных дел. Со свойственной ему деликатностью, но достаточно твердо Примаков дал мне понять, что Эймсу известно: наша разведка о нем не забывает и не забудет. Примаков не исключал того, что может возникнуть ситуация, когда у России появится возможность с помощью весомых аргументов изменить судьбу Эймса. Смена президента США, акт о помиловании. .. Хочу также заметить, и здесь сошлюсь на мои беседы с руководством СВР, что сегодня нет ни одного россиянина, который, работая на нашу разведку, находился бы в зарубежной тюрьме. Так, чтобы вызволить из южноафриканской тюрьмы последнего из числа открытых на сегодняшний день Героев России, разведчика-нелегала Алексея Козлова, с которым я неоднократно общался, отдали больше десятка чужих людей. 

...Пусть это не покажется странным, но к истории жизни Филби уже после его смерти обратился в 1991 году знаменитый поэт Иосиф Бродский. Случайно заметив в лондонском магазине советскую марку с изображением Филби, Бродский, немного ерничая, разразился целым эссе "Коллекционный экземпляр". Он писал о Филби: "Я представляю себе, как его хоронят... Что он хотел, чтоб было начертано на камне? Может, строчка из английских стихов? Например: "И смерть не восторжествует"? Или предпочел голые факты: "Советский разведчик Ким Филби (1912 — 1988)"? И хотел ли он это дать кириллицей?" 

Поэт почти все угадал. Филби похоронен, согласно его завещанию, в Москве, в стране, которую считал своим домом. На Кунцевском кладбище ему установлен скромный, немного старомодный памятник из мрамора. На плите, конечно же, кириллицей начертано: "Ким Филби 1912 -1988". Где-то рядом могилы главы СССР Георгия Маленкова, убийцы Троцкого, Героя Советского Союза Рамона Меркадера, большого писателя Варлама Шаламова. Каждый из этих людей — своеобразный символ эпохи. В этом ряду и Филби. Бродский не ошибся. Ким Филби действительно коллекционный экземпляр. 

*** 

На Кунцевском кладбище ему установлен скромный памятник из мрамора. На плите, конечно же, кириллицей начертано: "Ким Филби 1912 — 1988"