РАЗВЕДКА ДОЛОЖИЛА НЕТОЧНО

Арсений ЕРМОЛОВ

Советская агентура набиралась опыта в ходе войны

Начало Великой Отечественной войны можно отнести к одному из самых загадочных, вызывающих жгучие споры эпизодов истории Советского Союза. И как бы ни хотелось любителям простых схем и объяснений дать простые и однозначные толкования произошедшим накануне войны событиям, делать это еще очень рано. Слишком уж много еще в предыстории Отечественной войны остается неизвестного.

До сих пор непонятно, было ли нападение Германии действительно внезапным? Кто несет ответственность за катастрофические поражения 1941 года? Какие планы вынашивало советское военное и политическое руководство в мае — начале июня на самом деле? Попробуем хотя бы отчасти распутать этот клубок проблем, разобравшись в том, что знала и что не знала советская разведка о военных приготовлениях Германии и чем эти знания могли помочь при планировании и подготовке к первым операциям в случае возможного начала войны.

ПУТАНИЦА

Одним из главных слагаемых успеха в войне всегда было знание о противнике, его намерениях и возможностях, сильных и слабых сторонах. И роль разведки в этом деле не подвергается сомнению. Свою первую и самую большую ошибку советская разведка допустила тогда, когда не смогла получить точной информации о размерах вооруженных сил Германии и ее оснащенности военной техникой. И, следовательно, значительно переоценила размеры военной машины Гитлера.

Известно, что базовой единицей, основным элементом военной структуры в то время была дивизия. Именно она представляла собой основное общевойсковое тактическое соединение, способное к длительным самостоятельным действиям. Поэтому при сравнении сил сторон в первую очередь считали количество дивизий. По оценкам советской разведки, германская армия на 1 марта 1941 года состояла из 260-270 дивизий. В то время как в действительности немцы располагали только 175 дивизиями. Еще больше ошиблись наши разведчики относительно числа немецких самолетов и танков. В то время как у Гитлера на тот момент было чуть больше пяти тысяч боевых самолетов, в СССР считали, что в его распоряжении находится воздушная армада из 20 тыс. самолетов. А на земле нам мерещился бронированный кулак неистового фюрера, насчитывающий двенадцать тысяч танков.

Задачей разведки было не только установить сам факт переброски войск к границе, но и определить ее масштабы и темпы. Здесь данные советской разведки тоже не всегда достоверно отражали ситуацию. Например, разведка была уверена, что к началу мая 1941 года у границ СССР немцы собрали целых 107 дивизий (советский военный атташе в Берлине Тупиков вовсе говорил о 118-120 дивизиях). На самом же деле там находилось только 76 дивизий. Особенно интересовались разведчики танковыми и моторизованными дивизиями — главным орудием блицкрига. Как полагали в Союзе, немцы их уже сосредоточили в количестве двадцати. Но на самом деле у советских границ находилось девять дивизий.

Кроме того, не были выявлены районы концентрации войск противника и направления вероятных ударов. Немецкое командование предпринимало масштабные меры по сокрытию своих намерений и дезинформации противника. В результате даже через считающихся ныне надежными источниками информации Арвида Харнака ("Старшину") и Харро Шульце-Бойзена ("Корсиканца") советскому командованию попадали вперемешку правдивые сведения о подготовке войны против СССР и не соответствовавшая действительности информация. Через этот канал шли старые, уже отвергнутые руководством варианты плана нападения на СССР. Например, 28 марта 1941 "Старшина" сообщил, что немцы планируют гигантский охват всей Красной Армии ударами из Румынии и через Прибалтику. Это был отголосок давно уже не актуального немецкого плана генерала Г. фон Зоденштерна. Имелись сведения, оказавшиеся впоследствии неверными, что главной целью немцев станет захват Украины. Другие данные говорили, что наступление будет проводиться одновременно на Москву, Ленинград и Киев. Информация эта, однако, касалась только долгосрочных стратегических целей. Из нее невозможно было сделать выводов о реальной группировке сил противника и его действиях в начальный период войны. В результате советские командиры, за редким исключением, не располагали верными разведданными о противнике.

Казалось бы, преувеличение сил врага — не такой уж и серьезный просчет. По крайней мере куда менее опасный, нежели недооценка его возможностей. Но беда в том, что из-за неправильных представлений о размерах вермахта советское руководство было не в состоянии оценить реальные намерения Германии. Ведь согласно данным разведки, еще почти две трети немецких дивизий должны были подойти к границе СССР в мае. По мнению дезинформированного советского руководства, начать войну против такого гиганта, как Советский Союз, нанеся удар только третью сил, было бы по меньшей мере странным. Может быть, Гитлер просто хочет оказать давление на Сталина? Может, он выжидает? Ждет, например, мира с Англией? Еще больше путаницы внес перелет в Англию высокопоставленного немецкого партийного функционера Рудольфа Гесса. До сих пор для историков остаются загадкой истинные цели этой акции. Было ли это последней попыткой Гитлера добиться мира? Или это был жест отчаяния полубезумного одиночки?

НЕПРАВИЛЬНАЯ ТАКТИКА

Преувеличенные сведения о размерах и темпах сосредоточения войск на границах СССР значительно сужали возможное пространство решений руководства. Поскольку немцы, как казалось, к середине мая уже обладали значительным превосходством в приграничных районах, немедленное начало боевых действий против них грозило Красной Армии крупным поражением. Поэтому сразу отпадала идея нанесения превентивного удара. По тем же причинам нельзя было немедленно пойти на открытое объявление мобилизации и сосредоточение войск у границ. Ведь, как показывал опыт Первой мировой войны, начало мобилизации было равносильно объявлению войны. При этом Советский Союз не только брал на себя ответственность за начало военных действий, но и обрекал свои войска в приграничной зоне на поражение, — крайне неудачный сценарий начала войны. Фактически единственным оставшимся вариантом действий было скрытое сосредоточение войск к границе и частичное пополнение их под видом военных сборов. Именно это и происходило в последний предвоенный месяц в Советском Союзе. Но закончить сосредоточение войск Красная Армия не успела — удар вермахта пришелся по не завершившим оперативное развертывание советским войскам. Хотя у немцев и не было подавляющего превосходства, действовали они в компактных сосредоточенных группировках, били советские дивизии одну за другой, нанося удары по незащищенным флангам. В то же время разбросанные по огромной территории войска Союза не успевали прийти друг другу на помощь. Именно в этом и заключалась одна из главных причин катастрофического поражения советских войск в начальный период войны.

Нельзя забывать и о том, что советской разведке противостоял хитрый и опытный противник, активно проводивший свой собственный план дезинформации. Реализация этого хитроумного плана началась еще в 1940 году. 6 сентября 1940 года в рамках этого плана перед немецкой военной разведкой и контрразведкой фельдмаршал Йодль поставил следующие задачи: "Маскировать общую численность немецких войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы и что концентрация войск на севере сравнительно невелика".

Немецкое командование понимало, что скрыть перемещения войск такого масштаба невозможно. Но оно стремилось ввести противника в заблуждение относительно месторасположения своих ударных группировок. Одновременно распускались противоречивые слухи о целях сосредоточения войск. Советской разведке пытались внушить, что все происходящее — лишь обманный маневр перед вторжением в Англию. Очень сомнительно, что кто-либо в СССР в это на самом деле поверил. Но все же немецкому командованию удалось запутать и дезориентировать противника относительно своих истинных намерений.

СЛАБАЯ РАЗВЕДКА

Надо сказать, что ошибки советской разведки были во многом неизбежны. Многое объяснялось отсутствием аналитического центра обработки информации. Масса данных в сыром виде сваливалась на небольшой круг высшего руководства государства, которое не всегда успевало в ней разобраться. Нельзя забывать, что в 20-30-е годы приоритетным направлением работы советской разведки в Германии (как и вообще в Западной Европе) были промышленный шпионаж и политическая разведка. Агентурная сеть создавалась в основном с точки зрения освещения именно этих вопросов. Военная разведка как таковая была отодвинута даже не на второй, а на третий план.

И только с появлением общей границы между СССР и Германией ситуация изменилась. Опыта работы в этой специфической области у советской разведки было явно недостаточно. Перестраиваться и учиться приходилось буквально на ходу. Очень многое помогает прояснить один любопытный документ, датированный 24 мая 1941 года, — письмо начальника внешней разведки НКГБ СССР наркомам госбезопасности Белорусской, Литовской, Карело-Финской, Молдавской СССР, начальникам УНКГБ по Ленинградской и Одесской областям относительно порядка сбора информации о концентрации германских войск в приграничной с СССР полосе. "Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии сообщает, что германское командование... занимается и маневрированием, перебрасывая отдельные части в приграничных районах из одного населенного пункта в другой, чтобы ввести нас в заблуждение в оценке действительного наличия войск. В связи с этим, для того чтобы не допустить ошибки в оценке группировки германских войск и легче разобраться в том, какие части, откуда и куда прибывают, необходимо в разведсводках указывать: откуда идут войска (из Франции, Бельгии, Югославии, Германии и т. д.); когда через какие пункты и куда они проходят; род войск (пехота, артиллерия, танки и т. д.); количество (полк, дивизия)..." До начала войны осталось меньше месяца, а многим в советских разведслужбах еще требовалось разъяснение азов военной разведки. Очень хорошо, что после этого письма советские разведчики стали обращать внимание на то, откуда и куда перемещаются войска, на их размеры и даже нумерацию частей. Плохо, что до этого они так поступали не всегда (иначе такой документ никогда бы не появился).