КТО СРАЖАЕТСЯ В РАЗВЕДКЕ

Николай ДОЛГОПОЛОВ

ОНА ЛЮБИМА В НАРОДЕ. ГОВОРЯ О РАЗВЕДКЕ, РАЗВЕДЧИКАХ, ПОДРАЗУМЕВАЮТ МУЖЕСТВО, ИНТЕЛЛЕКТ, РИСК, НУ И, САМО СОБОЙ, ХОТЬ НЕМНОГО РОМАНТИКИ.

В КАНУН ДНЯ РАБОТНИКОВ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ КОРРЕСПОНДЕНТ НАШЕЙ ГАЗЕТЫ ВСТРЕТИЛСЯ С ПЕРВЫМ ЗАМЕСТИТЕЛЕМ ДИРЕКТОРА СЛУЖБЫ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ ВЛАДИМИРОМ ИВАНОВИЧЕМ ЗАВЕРШИНСКИМ. ЭТО ПЕРВОЕ ИНТЕРВЬЮ В ЖИЗНИ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА.

Завершинский Владимир Иванович родился 24 ноября 1949 года в Челябинской области.

Окончил с красным дипломом филфак Карачаево- Черкесского педагогического института, но практически готовую диссертацию по русской филологии так и не защитил.

В 1970-м поступил на Высшие курсы КГБ при Совмине СССР в Минске. Отработав четыре года в контрразведке, был рекомендован на учебу в Краснознаменный институт имени Ю.В. Андропова.

С 1977 года — на оперативной работе во внешней разведке.

Из 33 лет, которые Владимир Иванович прослужил в системе, 12 провел в двух длительных зарубежных командировках.

С 1992 года полковник Завершинский - в Центральном аппарате службы внешней разведки (СВР). Через несколько лет был назначен руководителем одного из серьезнейших управлений СВР, которое возглавлял уже в генеральском звании в течение шести лет.

С ноября 2000-го — первый заместитель директора СВР. Генерал-полковник Завершинский — кавалер нескольких советских и российских орденов, был награжден и одним из высших боевых знаков отличия ГДР, а также афганским орденом. Особенно дорожит Почетным знаком "За службу в разведке" и званием "Заслуженный сотрудник органов внешней разведки".

33 года счастлив в браке, имеет взрослого сына. Покорив в молодости многие вершины Центрального Кавказа, стал мастером спорта по альпинизму.

 — Владимир Иванович, не выдавая никому никаких секретов, все же напомню вам, что впервые мы встретились в середине 90-х. Тогда, признаюсь, особое впечатление произвела на меня показанная вами вроде бы и невзрачная картонная или бумажная кружечка с ручкой из двух частей. И притча о доводе короля, которую вы, отвечавший едва ли не за важнейшее направление работы СВР, мне поведали. 

 — Эта чем-то пропитанная разовая посуда играла свою достойную роль при утверждении многих решений, принимавшихся в том управлении. Привезли ее сравнительно недавно два разведчика, которые совершили промах, были арестованы и некоторое время находились в заключении. Из этой вот кружки — одной на двоих — им давали пить. Мы эту пару, конечно, вызволили, вытащили, они возвратились, были награждены за стойкость и мужество. А предмет явно тюремного обихода, мне подаренный, остался в управлении в назидание тем, кто планирует и осуществляет разведывательные операции. На стадии обсуждения каждый разведчик вправе высказать свое мнение. Но если уж решение принято, тема закрыта, приказ надо выполнять, иначе — беда. Но, бывало, некоторых заносило: да что вы там осторожничаете, можно еще активнее, решительнее... И тогда я демонстрировал несколько зарвавшимся эту кружечку — последний, как это у нас называлось, довод короля. Действовало безотказно. 

 — Что-то я в этом новом кабинете кружечки не вижу. 

 — "Последний довод короля" остался в наследство моему преемнику. 

 — Владимир Иванович, вы сказали, что "разведчиков мы, конечно, вызволили". Неужели никто из подчиненных не мучается где-нибудь на чужих, далеких нарах, отбывая срок? 

 — Могу и сегодня подтвердить, что ни один кадровый сотрудник внешней разведки не находится под арестом или в тюремном заключении за рубежом. Никто не был задержан на длительное время с тем, чтобы его не вызволили, не поменяли или не приняли других мер для освобождения... Относительно недавний эпизод — офицеры внешней разведки Энгер и Черняев, задержанные в США и вернувшиеся на Родину. 

 — После такого заявления логично предположить, что и своих попавших в беду агентов, "иностранных источников" вы тоже никогда не оставляете без помощи? 

 — Жизнь преподносит разные сюрпризы. Иногда это воля президента "той" страны, который вправе помиловать осужденного после определенного времени. Меняется политический режим, к власти приходит другая партия... Случается, к освобождению ведут целенаправленные, скоординированные действия, в том числе и с участием спецслужб. А еще бывало и такое. Некий адвокат Х., не стану называть его хорошо мне знакомую фамилию, брал на себя обязанности по освобождению наших людей и выстраивал для этого целую линию. За одного своего разведчика мы, допустим, должны были отпустить в ГДР двух западногерманских сотрудников БНД, освободить арестованного в Венгрии английского шпиона... Многоступенчатая процедура, несколько напоминающая достаточно сложный квартирный обмен. Однажды для освобождения нашего весьма серьезного товарища пришлось нам пригнать на один немецкий мост целый автобус с 23 людьми. Отдали им всех! 

 — Владимир Иванович, чувствуется, что вы провели долгие годы в Германии. 

 — Я горжусь, что больше 30 лет знаком с генералом внешней разведки ГДР Маркусом Вольфом, после распада его страны неправедно осужденным и выдержавшим вместе с женой Андреа весь этот немыслимый и позорный прессинг. Вот уж кто не сломился. В борьбе двух немецких спецслужб оперативные успехи Вольфа и его соратников были столь очевидны. Но их, служивших в законно существовавшей внешней разведке, в противостоянии, на мой взгляд, все равно победившей, терзают до сих пор... 

 — Вы вернулись на Родину в нелегкое для разведки время. Тогда как раз полным ходом шла перестройка всех спецслужб. 

 — Положение было тяжелое. Попали под пресс немыслимых парламентских расследований, непонятных и, поверьте, совершенно некомпетентных комиссий: где секретные архивы, где здесь отдел, в котором сидят "натренированные убийцы"? Чушь! Но рвались, требовали секретные документы, особую папку... 

 — А вы? 

 — Не пускал и не давал. 

 — Не было соблазна — плюнуть и уйти? 

 — Охватывали сомнения — служить или не служить? Что делать дальше, когда ни черта не понимающие в нашем деликатнейшем деле тебя вызывают и, попросту говоря, требуют выдать государственную тайну? Наверное, даже хорошо, что я после возвращения месяцев семь просидел в кадрах. Вот когда возникло чувство профессиональной солидарности: если сейчас уйти, то на твое место придут те, чужие. Развалят все, что только можно. 

 — Вы остались, но сколько же светлых голов разведку покинуло! 

 — Период был особенно сложный. Отношение общества к нам формировалось соответствующее, во властных структурах понимание было не очень... Доходило до того, что на покрытие всех текущих расходов разведки за рубежом нам выдавали средства, скажем, в весьма экзотической валюте: как хотите, так и работайте, меняйте или еще что. А уж зарплата... И в разведке остались сражаться только желающие, те, кто работал по убеждению. Кто после довольно мучительных размышлений понял: надо сохранять то, что осталось. Спасать профессионализм службы, спасать ее источники, держаться, сцепив зубы. И тогда к нам пришел новый директор — Евгений Максимович Примаков. Тогда, в трудные годы, он предложил мне возглавить один из важных отделов. Назначая меня, как мы договаривались, на пять лет, мы наметили, как, где, на каких направлениях расставить кадры. Чего в первую очередь добиваться, на какие объекты проникнуть, где добывать важную упреждающую информацию. Но терпения Евгения Максимовича хватило ненадолго. Через года полтора-два он увидел результаты работы отдела — они были приличными. И Евгений Максимович предложил возглавить еще более крупное, более ответственное подразделение. Я по ряду причин отказывался, выражал сомнения, просил подумать. Но тут и прозвучала примаковская до сих пор запомнившаяся фраза: "Ты думай, а мы будем решать". Вскоре пришел указ президента. Аналогов его не встречал ни до, ни после: освободить генерал-майора Завершинского от должности начальника управления и назначить его на должность начальника управления. 

 — И даже название управления не указывалось? 

- Без всякого названия. После чего Евгений Максимович Примаков и Вячеслав Иванович Трубников представили меня в подразделении, которым я и руководил шесть лет. 

 — Как я понимаю, вопросы о той работе задавать сложно. 

 — Чрезвычайно. 

 — А с кем вы работали? 

 — Со многими чудесными людьми, профессионалами высшего класса, Героями Советского Союза и России. 

 — Например? 

 — С Героем Советского Союза Геворком Вартаняном. Сблизился и дорожу отношениями с Джорджем Блейком. Думаю, этих двух славных имен достаточно. А 24 ноября 2000 года последовал новый указ президента о моем назначении первым заместителем директора. 

 — Прямо в ваш день рождения. Случайное совпадение? 

 — Думаю, да. 

 — Вы считаете себя везучим человеком? 

 — Наверное. 

 — Существует в разведке такой фактор, как везение? 

 — Конечно. Есть и везучие люди. Но у меня другая теория: иногда мелькнет удача рядом с человеком, а он ее и разглядеть не успеет. Чтобы увидеть удачу, надо иметь "соответствующую подготовку" и знания. 

 — У вас такое в наличии имеется? 

 — Вы хотите, услышать фразу: "Я заслуженно занимаю свой пост"? Признаюсь вам, полагал, что на предыдущее место в СВР я пришел навсегда, по ряду причин оттуда очень трудно уходить. 

 — А вы сами вербовали агентов? 

 — Естественно. Это называется "привлекал к сотрудничеству". 

 — В июле на 100-летии Абеля Фишера видел вас в красивом синем костюме, вы его сами назвали вербовочным. 

 — Это у нас скорее шутка. Ты все время в повседневной одежде и вдруг появляешься в элегантном костюме. Сослуживцы обращают внимание: а ты сегодня в вербовочном костюме. Искренне полагаю, что привлечение человека к сотрудничеству — это высшее проявление профессионализма разведчика. И он должен выглядеть соответствующе и внутренне, и внешне. Когда этот момент должен наступить, проутюжьте еще разок ваш вербовочный костюм. 

 — Какова роль вашей службы в борьбе с исламским экстремизмом? 

 — Сложнейший вопрос. Ваш термин "исламский экстремизм" не поддерживаю и не разделяю. Я бы скорее говорил не об исламском экстремизме, поскольку ислам — многовековая религия и традиции у нее другие. Речь о том, что как способ решения конфликта используется религиозный фанатизм. Терроризм — это форма разрешения конфликта грязным, кровавым методом. И без совместных усилий борьба с ним невозможна. Сейчас во многих государст вах наконец-то поняли это, и события последних лет действительно подтолкнули ведущие спецслужбы мира к борьбе с международным терроризмом. Контакты в этой сфере налажены практически со всеми. Конечно, взаимодействуем и по чеченской проблеме. Многие партнеры, справедливо считающие Чечню неотъемлемой частью России, а чеченский терроризм — составной частью мирового терроризма, оказывают нам посильную помощь. Соответственно, оповещаем партнеров о возможных террористических угрозах и мы. Совместными усилиями нам удалось выявить и нейтрализовать ряд таких экстремистских организаций. 

 — Не очень хотелось бы задавать такой вопрос накануне праздника, но... Взрыв у "Националя", захват заложников в Дагестане... Что делает разведка для предотвращения подобных событий? 

 — Частично я уже ответил на этот вопрос. Мы хорошо осознаем ту степень ответственности, которая лежит на российской внешней разведке как одной из служб, участвующих в борьбе с такого рода преступлениями. И в рамках своей ответственности СВР, поверьте, делает все, чтобы обрубить зарубежную поддержку террористов, лишить их всякого рода помощи извне, включая финансовую и техническую. О конкретных наших действиях мы, по понятным причинам, говорить не можем... 

 — В недавнем прошлом руководители СВР заявляли: разведка на территории стран СНГ не ведется. Но теперь некоторые наши партнеры по СНГ просто рвутся в НАТО. Не изменятся ли в связи с этим и наши постулаты о вечной дружбе и взаимодоверии с близкими соседями из СНГ? 

 — Подтверждаю, что СВР не ведет разведки на территории стран СНГ. Нам очень не хотелось бы, чтобы нас вынудили отказаться от этой позиции. 

 — Владимир Иванович, а как вы относитесь к разговорам о том, что вскоре суперсовременная техника сведет деятельность работающего "в поле" разведчика чуть ли не к нулю? 

 — Главный инструмент разведки и любой спецслужбы, которая себя уважает и считает значимой, — это все-таки источники, человеческий фактор. Считаю настоящими спецслужбами только те, которые в своей работе умело сочетают оба разумных метода. Но все-таки наша разведка делает ставку на работу с людьми. 

 — Раньше многих подталкивала в ваши объятия коммунистическая идея. А что сейчас? 

 — Люди по-прежнему идут. Кого-то не устраивает однополярный мир. Кто-то опасается, что прорывы в современных технологиях, в создании нового оружия будут сосредоточены в руках лишь одного государства, и это грозит большой бедой человечеству. А иные делятся информацией, исходя из своих национальных интересов. Другие сочувствуют России, уважают ее. Хочу обязательно подчеркнуть: создается исключительно добровольная форма сотрудничества, мы не используем каких-то нецивилизованных методов. И никакого шантажа. 

 — А как у вас сейчас с деньгами? Дают, если просите? 

 — Мы, конечно, не жируем. Но если разведке необходимо что-то для серьезного мероприятия, то мы ни разу не получали отказа. Да и брали мы всегда другим — эффективностью работы, преданностью сотрудников, сосредоточенностью на главных приоритетах и направлениях разведывательной работы. 

 — Иногда то утихают, то снова возникают дебаты о возможности создания одной общей спецслужбы, о необходимости слить, укрупнить, объединить... 

 — Вы подспудно намекаете: останется ли внешняя разведка самостоятельной? Президент подтвердил, что реорганизация спецслужб закончена. О том, что СВР остается самостоятельным органом, заявил четко и однозначно. Но в то же время у нас разностороннее, плодотворное сотрудничество с ФСБ и другими спецслужбами, силовыми ведомствами, включая МВД и Минобороны. Все мы делаем одно дело, отстаиваем национальные интересы России и обеспечиваем ее безопасность. А без тесного взаимодействия не обойтись. 

 — Чувствуете востребованность Службы внешней разведки? Вы в середине нашего разговора упоминали об относительном непонимании между властными структурами и СВР в начале 90-х. 

 — Востребованность не сопоставима с прежней. Мы чувствуем свою нужность. Необходимость президенту, которому мы непосредственно подчиняемся. Директор СВР еженедельно бывает с докладом у президента, а при необходимости и чаще. Сергей Николаевич (С.Н. Лебедев - директор СВР, которому на днях перед профессиональным праздником присвоено звание генерала армии, с чем его искренне поздравляем. — Ред.) участвует в обсуждении всех государственных решений, которые принимаются в областях, где требуется участие разведки. 

 — Владимир Иванович, мы с вами беседуем почти три часа. Огромное спасибо, что в канун праздника рассказали нашим читателям о сегодняшних делах и заботах внешней разведки. И последний вопрос — о вас лично, с разведкой не связанный. 

 — Будете спрашивать об увлечениях? 

 — Как догадались? 

 — Ну это же не первое ваше интервью с руководителями разведки в "Труде". А я их читал внимательно. Есть у меня увлечение- нумизматика. Коллекционирую монеты, связанные с историей России. 

 — Примите поздравления с праздником. 

 — Благодарю. Хотелось бы через вашу газету поздравить всех ветеранов СВР, ее действующих сотрудников и коллег из дружественных ведомств с общим профессиональным праздником. Пожелать им крепкого здоровья, успехов и удачи тем, кто "в поле".