Из жизни разведчика: «Одной рукой даешь ребенку бутылочку, другой лезешь в тайник»

Накануне Дня работника органов безопасности Российской Федерации, который отмечается 20 декабря, «Комсомолка» выяснила, как живут и работают наши разведчики-нелегалы за рубежом
Ветеран Службы внешней разведки России Людмила Нуйкина во время беседы с журналистами "КП". Фото: Евгения ГУСЕВА
О жизни этих людей в чужих странах мы знаем в основном из кино. И то лишь в исполнении актеров, с большой долей художественного вымысла. Настоящие разведчики, даже отойдя от дел, молчат. В День работников органов безопасности, отмечаемый 20 декабря, «Комсомолке» удалось поговорить с ветераном Службы внешней разведки России Людмилой НУЙКИНОЙ, которая приоткрыла покров тайны. Настолько, насколько это возможно.
Это было самое необычное интервью, которое мне когда-либо доводилось брать. Абсолютно европейская дама, говорившая по-русски с легким акцентом и то и дело прорывающимися в эмоциональную речь английскими и французскими словами. Эмоций от пережитого за десятки лет было столько, что при первом же личном вопросе (ну а куда без него) Людмила Ивановна не смогла сдержать слез.
СЕМЬЯ ДОГАДАЛАСЬ БЛАГОДАРЯ ШТИРЛИЦУ
- Людмила Ивановна, как вы вообще попали в эту профессию?
- Я, как декабристка, пришла вслед за мужем. Когда еще не знаешь, что ты должен делать, то тебе страшно. У нас уже был 4-летний сын Юра, которого пришлось оставить в Советском Союзе на бабушках. Моя собственная бабушка-староверка вообще не могла понять, как мать может оставить ребенка. Мне это решение далось очень трудно, но жена следует за мужем, как нитка за иголкой - так меня воспитали. Родные ничего о нашей миссии не знали, думали, что мы работаем в МИДе, а Юру не можем взять с собой в командировку из-за плохого климата. Только, когда на экраны вышел фильм «Семнадцать мгновений весны», они стали сопоставлять факты и о чем-то догадываться.
- Женщине, наверное, тяжелее, потому что она в первую очередь мать?
- Это было самое трудное для меня. Сначала мы не виделись год, потом период разлуки увеличивался. Я очень переживала. Тянулась к детям возраста Юры. А за границей нас все время спрашивали, почему у нас нет детей.
- И что вы отвечали?
- Вначале муж говорил, что причина в нем. Мужчины начинали его подначивать, и тогда я уже взяла «вину» на себя. Это давало мне возможность под предлогом лечения в других странах тайно навещать СССР. Это были нечастые и очень долгожданные поездки к семье. А в промежутках каждая весточка о сыне дорогого стоила.
- Их устно передавали или письменно?
- Мы получали радиограмму. Большую часть в ней занимала работа, а про личное говорили: у вас все в порядке, сын подрос. Очень редко, когда напишут больше. Мы с мужем пойдем на берег океана и начинаем представлять, как он выглядит, что он думает. Однажды нам пришло сообщение, что Юра пошел учиться бальным танцам. Мы фантазировали, как наш сын-увалень (он был полненький, потому что бабушки его жалели и подкармливали) танцует. Второго сына Андре я родила уже за границей.
Людмила Нуйкина в 1960 году. ФОТО Личный архив
- А вы не боялись, как в кино, при родах закричать по-русски?
- Я сделала свой родной язык для себя врагом номер один. Когда мы собирались выезжать в командировку, то уже дома начинали говорить на другом языке. Поэтому тот эпизод с радисткой Кэт в фильме лично мне показался странным. При родах муж был рядом, но потом ему стало плохо, и врач сказал: уберите его, я не знаю, кому оказывать помощь. Родился Андре и таким настоящим русским сибирским голосом как закричит. И у нас появилась новая тревога - ведь нас в любой момент могли арестовать, а мы уже с ребенком. Хотя лично я об этом старалась не думать.
- Браки между людьми вашей профессии бывают по любви или ваш, скорее, исключение?
- Мы поехали уже мужем и женой. Конечно, не любая женщина может согласиться. Или по каким-то другим причинам что-то не пойдет – из-за языка или каких-то спецдисциплин. Но когда у вас полная семья, внимания к вам меньше. И ребенок в какой-то мере даже помогает в работе. Гуляешь с коляской, в положенном месте одной рукой даешь ему бутылочку, а другой лезешь в тайник.
ВЫЧИСЛИЛИ ПО БЮСТГАЛЬТЕРУ С ПУГОВКАМИ
- Как вы готовились к жизни на Западе? Как копировали иностранку?
- Копировать и играть роль все время нельзя - иначе сойдешь с ума. Надо жить жизнью той мадам, которую ты представляешь. Первый раз мы выехали за рубеж «на обкатку» еще как советские граждане, и в одной стране я пошла в магазин. Общалась с продавцами на французском, не было никаких подозрений, что это не мой родной язык. Но мою национальность вычислили по... нижнему белью, когда я примеряла одежду, - на советских бюстгальтерах были не крючки, а пуговицы.
А потом после долгой подготовки мы уже оказались за границей под видом иностранцев. Сопровождающий просто оставил нас на улице, сказав на прощание: ну все, ребята, вы теперь сами по себе. Первое время было очень тяжело. Мы появляемся как бы из ниоткуда. Нужно самим устраиваться, никто уже не поможет. Страна была небольшая, мы знали, когда с Родины прилетает самолет. Смотрели издалека на пассажиров, слушали родную речь и быстро уходили. Вообще-то это было нарушением инструкции - мало ли кто узнает.
- А дома между собой вы тоже не могли себе позволить говорить по-русски?
- Нет. Но первое время у нас случались осечки. Когда я поехала как иностранка по соцстранам, в поезд зашли пограничники, а я говорю по-русски: «Опять?». Покраснела, забилась в угол, мне стало так страшно. Но обошлось. Помню, как в одной небольшой стране было кафе на пляже, которое, по-моему, держали американские спецслужбы. Хорошо подвыпивший негр привязался к моему мужу: ты русский. Тот говорит: я и тебе могу сказать, что ты русский. Ты не должен подать вида, а в душе-то сразу начинаешь думать, где же прокололся. Было тяжело, когда приезжали наши спортсмены, - мы не могли за них болеть. А однажды советские футболисты в отеле обсуждали меня, а я мило улыбалась. Хотя так хотелось врезать!
- А если встречали знакомых из прежней жизни?
- Муж как-то стоял в аэропорту в одной из стран, и тут к нему бежит через весь зал однокурсник из МГИМО с криками: «Виталий!». Муж отвечает по-французски, что он ошибся. Тот не отстает, мол, чего притворяешься. В такой момент этот знакомый мог загубить нам всю карьеру. В итоге он отошел, а потом нажаловался нашим посольским, что Виталий совсем зазнался...
РАЗОБЛАЧЕНИЕ ВО ВРЕМЯ СТИРКИ
- А когда дети узнали о вашей профессии?
- В 1985 году, когда мы вынужденно вернулись из-за предательства Олега Гордиевского (бывший полковник Первого главного управления КГБ СССР, приговоренный заочно к расстрелу за работу на британскую разведку. - Ред.). Помню, как еще в период подготовки он был у нас дома, я его угощала кофе с коньяком... Потом нас по его наводке долго искали, он считал, что мы в Европе, а мы уже были в Юго-Восточной Азии. А под самый конец нашей работы за рубежом мне приснился сон, что нас с мужем арестовали и организовали нам свидание. И я ему говорю: «Ты не волнуйся, ведь Андре с нами нет, а от меня лично они ничего не добьются».
- Когда вы поняли, что пора домой?
- Собственно, я уже была дома, в отпуске - у себя на родине, в казахстанской деревне. Стираю, и вдруг кричат: срочно беги в сельсовет, тебе звонят!
- В сельсовет?!
- Был звонок из Москвы в столицу Казахстана и далее по цепочке. Первая мысль была: что-то случилось с Виталием, он в тот момент оставался за рубежом. Но, оказалось, это было сообщение о том, что мужа удалось срочно эвакуировать, и наша многолетняя работа завершается. Хотя, конечно, было уже очень горячо.
- А ваши заграничные друзья узнали, кто вы есть на самом деле?
- Если они увидят мое интервью и узнают меня в таком возрасте, то, конечно, тоже будет горячо (смеется).
«МУЖ ПОКАЗАЛ ТЮРЬМУ, ЧТОБ НЕ РАССЛАБЛЯЛАСЬ»
- В цифровую эпоху разведчикам стало проще работать или тяжелее? Может быть, потребность в нелегалах уже не такая большая, если можно, как мы читаем сегодня, прослушивать даже иностранных лидеров, задействовать хакеров?
- Я уже в отставке и не имею права знать подробности об этих новых технологиях. С одной стороны, наверное, легче, а с другой, - нужно еще больше внимания и осторожности. Агенту всегда страшно, что его могут разоблачить. Одну нашу пару предала домработница. Когда они принимали радиограмму, она открыла дверь и впустила сотрудников спецслужбы. Как-то муж сказал мне: «Поехали, покажу тебе одно место жительства на всякий случай». И показал мне местную тюрьму. Я его спросила, зачем он это сделал. «А чтобы ты знала, - ответил он. - Всегда помни, кто мы, и не расслабляйся».
ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ
На скабрезные предложения не обижаться
- Какой женский типаж в вашей профессии предпочтительнее - малозаметный или наоборот привлекательный?
- Женщине вообще трудно работать одной, на тебя всегда смотрят мужики. Думают, что одинокие доступны. Нравы и тогда на Западе были свободные. Я очень не любила выезжать одна, хотя не хочу сказать, что я красавица.
- А зря.
- Ну не знаю, может быть. Приставали даже при муже. Я себя старила - платочек надевала, чтобы не обращали внимания. У тебя бывают встречи, что-то надо передать или, наоборот, взять, а когда кто-то привяжется, то возникают ненужные проблемы. Был такой случай: ехала я одна как незамужняя в Союз через одну страну, в аэропорту прицепился итальянец. Так задержал меня в кафе, что я опоздала на самолет. Я такой шум подняла, что меня пустили в ночной болгарский самолет.
Или еще история: был у нас знакомый французский банкир в Африке. Я обратила внимание на красивый ковер у него дома. А он и говорит: «Эрика (одно из моих тогдашних имен), поваляться бы нам с тобой на этом ковре». Меня это оскорбило - строгое советское воспитание как-никак. А тот сильно удивился: западная женщина так не среагировала бы. А один раз я выдала себя в кинотеатре тем, что понимаю болгарскую речь. Она же похожа на русскую. Две женщины, завидев мою реакцию, сказали: она же нас понимает. Но я тогда была еще в «обкатке», так что не было так страшно.