Ботян: среди разведчиков говорили "Алексейка со мной - я живой"

Фильм о разведчике Ботяне, спасшем Краков от разрушения, покажут 9 мая


Легендарный "майор Вихрь", он же Герой России, полковник Алексей Николаевич Ботян по традиции встретит День Победы на Красной площади. Когда-то, в далеком 1941 году, он в парадном строю печатал строевым шагом брусчатку Красной площади, чтобы сразу уйти на фронт, вернее за линию фронта, в тыл к немцам. Четыре года он шел на шаг впереди Советской армии, помогая нашим войскам захватывать плацдарм за плацдармом. Непревзойденный мастер диверсионных операций, он стремительно проносился по тылам противника, захватывая "языков", пуская под откос эшелоны, уничтожая штабы и склады фашистов. Одна из таких операций - спасение от уничтожения польского Кракова - послужила сюжетом для книги Юлиана Семёнова "Майор Вихрь", по которой был снят одноименный фильм. Разведчики между собой его называли везунчиком. И не только потому, что за 4 года войны он не был ни разу ранен, а за его мастерство решать самые трудные задания.
Сейчас полковнику "Вихрю" уже 95 лет, однако он до сих пор ведет активный образ жизни - ездит на велосипеде, два раза в неделю играет в волейбол, любит сразиться в шахматы. О том, как польский унтер-офицер стал российским разведчиком, как погнался за тремя зайцами и всех поймал, как был спасен от взрыва исторический центр Кракова и о многом другом в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Александру Степанову рассказал А.Н.Ботян.
- Алексей Николаевич, вы вступили в войну унтер-офицером польской армии, а закончили офицером-разведчиком советской, как это возможно?
- Действительно, войну я начал 1 сентября 1939 года. Я родился в белорусской деревне Чертовичи Вильненской губернии. Позже эта часть Западной Белоруссии отошла к Польше, и когда Германия напала на Польшу, я был призван в польскую армию, служил в зенитной артиллерии. Я был наводчиком, старшим унтер-офицером. За время, пока мы отступали, наше подразделение сбило три "юнкерса". Потом, когда подошла Красная армия, попал в советский плен. Не знаю, как сложилась бы моя судьба в дальнейшем, если бы я не сбежал из плена. Тогда нас собрали, погрузили в теплушки, пообещав, что отправят по домам, но повезли почему-то на восток. Я понял, что везут нас явно не в родные места, и решил с одним солдатом сбежать. План придумали на ходу. Мы подошли к охране и сказали, что в вагоне идет драка, и только солдат отошел, чтобы посмотреть, что там происходит, мы на ходу выпрыгнули из поезда и убежали. Затем я добрался до дома, решил, что надо работать. Прошел подготовку и устроился учителем в школу. Был секретарем комсомольской организации, поэтому, наверное, попал в поле зрения советской разведки. Со мной несколько раз беседовали, затем вызвали в Минск, снова долго разговаривали, затем перед самой войной, в 1941 году, отправили в Высшую школу разведки в Москву.
- Ваше боевое крещение в Красной армии совпало с обороной Москвы в 1941 году, чем вам запомнились эти месяцы?
- После окончания разведшколы я в составе разведгруппы под командованием Виктора Александровича Карасёва (Герой Советского Союза, активный участник партизанского движения на временно оккупированных территориях России, Украины, Чехословакии и Польши, командир партизанского соединения - ред.) участвовал в различных спецоперациях в тылу немцев, которые к тому времени подошли к Москве. Пускали под откос поезда, уничтожали коммуникации и линии связи фашистов, добывали "языков". Тогда, в 1941 году, под Москвой стояли морозы, очень сильные морозы, спасибо за это природе и Господу. Это нам очень помогало, так как немцы наших морозов не любили. А мы надевали телогрейки, белые маскхалаты - и в тыл к фашистам. Проходили по 30-40 километров на лыжах, подбирались к позициям немцев, брали языка и тихонько уходили.
- В легендарном параде в ноябре 1941 года вы принимали участие?
- Да, принимал. Я сам лично слышал и видел, как выступал Сталин. Настроение у нас тогда не было упадническим, никто не думал, что мы проиграем, хотя обстановка тогда была накаленная. Правительство уехало в Куйбышев, но Сталин не уехал. Самолет для него держали наготове на крайний случай, так как немцы были рядом с Москвой, но он остался. И поверьте, никто в то время не думал о сдаче Москвы.
- На оккупированной в то время территории Украины и Белоруссии, а затем и в Польше вы снова оказались с вашим командиром Карасевым. Что это был за человек?
- Я был у него заместителем по разведке. Очень храбрый мужик был. Я знал многих партизанских руководителей - Медведев (Герой Советского Союза Дмитрий Николаевич Медведев. Один из организаторов и идеологов партизанского движения. Под его началом находился легендарный разведчик Николай Кузнецов - ред.), Ваупшасов (Герой Советского Союза Станислав Алексеевич Ваупшасов. Разведчик, командир крупного партизанского соединения, действовавшего в Белоруссии - ред.), я с ними встречался, был с ними в боях, но такого храброго, как командир Виктор Карасев, не было. Он был настоящий герой, и везло ему тоже очень сильно. В 1944 году в лесу нас окружили немцы. Партизан было около трех тысяч (русские, поляки), а немцев собралось около 30 тысяч, и он вывел из окружения всех. После этого мы с ним разошлись. Я с группой пошел под Краков, а он в Словакию, там он участвовал в словацком восстании. У Карасева поговорка была про меня: "Алексейка со мной, и я живой".
- Кто помогал вам в операции по спасению Кракова от уничтожения?
- Благодаря хорошему знанию польского языка и интуиции я находил хороших и надежных людей среди поляков. Они мне много помогали и, в частности, помогли уничтожить тот склад, где немцы сосредоточили большое количество взрывчатки и оружия. В конце 1944 года моя группа захватила инженера-картографа из штаба тыловых подразделений вермахта, поляка Зигмунда Огарека. При нем были карты оборонительных сооружений Новы-Сонча, где находился огромный склад взрывчатки и вооружений, в том числе предназначенной для уничтожения исторического центра Кракова, плотины и мостов. Огарек согласился сотрудничать с нами. Выяснилось, что у него был на связи поляк, который служил в вермахте и имел чин гауптмана. Вот он и внес на склад английскую мину замедленного действия, положил ее между штабелями фауст-патронов и взрывчатки. Взрыв прогремел 18 января 1945 года рано утром. Он был такой силы, что погибло человек 400 немцев, которые приехали туда за боеприпасами. Тем самым мы обезоружили немцев. Советская армия, по сути, без лишних боев смогла войти в Краков, и его удалось спасти.
- Немцы были тогда сильно деморализованы?
- Да, воевать они тогда не сильно хотели, бежали из Польши. Причем что интересно, некоторые отступали по лесам, по нашим партизанским тропам, видимо, не зная, кто эти тропинки протоптал. Много мы их тогда наловили. Однажды я с группой из пяти человек шел на связь, слышим, идет по нашей тропе группа, мы в засаду, видим, идут немцы, человек 40. Мы выскакиваем, шумим, предлагаем сдаться. Они сдались и не особо сопротивлялись. Поляки кричали, чтобы я их расстрелял, но я сказал: "Нет, раз они сдались в плен, я их расстреливать не буду". Подошла Красная армия, и я их передал с рук на руки.
- Алексей Николаевич, у вас какие-то специальные навыки были, которые помогали вам успешно выполнять такие сложные разведзадачи?
- За все время войны я ни разу не был ранен. Бог хранил меня, наверное, какая-то звезда надо мной есть. Помогло очень сильно то, что я был очень выносливым - мог по 40 километров за день по горам пройти и людей таких же подбирал себе в команду. Особо спортом никогда не занимался, в молодости ездил на велосипеде. Очень хорошо бегал, меня никто не мог догнать. Как-то за одно лето я поймал трех зайцев... руками. Заяц бежит по полю, я за ним, догоняю, ловлю и домой на чердак. Трех так наловил, один, правда, убежал с чердака. Сейчас играю в волейбол, на велосипеде езжу, в общем, стараюсь вести активный образ жизни.
- Как вы обычно отмечаете День Победы?
- Девятого мая я традиционно иду смотреть парад на Красной площади, затем собираемся дома с друзьями, поднимаем тост за Победу. Вспомню тех, кто со мной был, кого уже нет, кто сражался и защищал нашу страну. За них тоже подниму чарку... молча.