Семья и атомная бомба

Николай ДОЛГОПОЛОВ.

Семейная пара Героев России Морриса и Лоны Коэнов считается одной из самых эффективных в истории мировой разведки. Во многом именно благодаря им СССР были добыты секреты атомной бомбы

Моррис успел столько сделать в разных странах, что я путаюсь в его нескончаемых псевдонимах. В Нью-Йорке, где они с Лоной 12 лет продержались на ролях руководителей группы добровольных помощников-американцев — с довоенных времен и до начала 50-х, Моррис Коэн действовал под своим именем. А так он и "Волонтер", и Санчес, и Израэль Ольт-манн, и Бриггс...

В Англии они с женой работали как Питер и Хелен Крогеры, приехавшие в Лондон из Новой Зеландии. Сам Моррис, рассказывая о жене, называл ее всякий раз по-разному — Леонтина, Лона, Хелен, Лесли.

Я — единственный русский журналист, который встретился с Коэном незадолго до кончины. Моррис отвечал часа четыре.

После британской тюрьмы великим нелегалам было предложено приличное жилье на Новом Арбате, тогдашнем проспекте Калинина. Моррис молча согласился, а задиристая Лона дошла до председателя КГБ Андропова. "Юрий, я девять лет просидела в камере у англичан, — сказала она на ломаном в ту пору русском. — Неужели ты позволишь снова засадить нас в душную клетку, пусть и в центре города?". Андропов не позволил.

Потом главный чекист не раз заглядывал в трехкомнатную квартиру на Патриарших, о чем напоминали развешанные по стенам фото в рамочках. Но жилище было пропитано не официозной помпезностью, а тем теплом, которое оставила после себя Лона, умершая от рака в 1993-м. Всюду портреты и снимки улыбающейся Хелен. Ее уже давно не было, однако иногда чудилось, что хозяйка дома ушла и вот сейчас, через минуту вернется из булочной на Малой Бронной. Даже красивые женские вещи лежали на привычных для нее и Морриса местах, дожидаясь ненадолго, на часок, отлучившуюся Хелен. А Моррис говорил о ней на своем интеллигентном английском только как о живой: "Хелен считает... Вы же знаете, какая она всегда рискованная. Хелен уверена...". Он не был рабом своей любви. Объединяло их чувство светлое и взаимное.

ЛОНА ПОПАЛА В ХРЕСТОМАТИЮ

Иногда в западных изданиях Лону преподносят этаким засланным из СССР в Штаты казачком. Но Леонтина Тереза Петке родилась в 1913 году в Массачусетсе, куда эмигрировали из Польши родители. Бывший боец интербригады Коэн, завербованный в бившейся против фашистов Испании, познакомился с симпатичной и боевой работницей фабрики на демонстрации левых. Ему, уже несколько лет выполнявшему задания советской разведки под псевдонимом Луис, Центр разрешил в 1941-м жениться на Леонтине, коротко — Лоне, а затем и завербовать жену, присвоив ей кодовое имя Лесли.

Сам же Моррис Коэн родился в Нью-Йорке в 1910-м и стал известен ФБР... благодаря американскому футболу. Статистика народной игры ведется в США настолько четко, что вопреки некоторым мнениям о якобы заброшенном из СССР шпионе было доказано: он коренной американец. Ведь еще в колледже играл за футбольные сборные, даже получал спортивные стипендии.

Между прочим, здесь и одно из объяснений того, почему у любящей пары нет детей. Естественно, риск, понятно, что могли арестовать, боялись, но у меня на магнитофоне и тяжелый вздох Морриса: "В одной из футбольных схваток меня так саданули между ног, что с поля унесли на носилках. Потом долго лечили".

Что ж, они все равно жили счастливо. Полковник Юрий Сергеевич Соколов, один из шести советских связников, работавших с парой в США, утверждает, что у разведчиков-нелегалов была идеальная совместимость. С первого взгляда вроде бы верховодила Лона, но окончательные решения принимал сосредоточенный, немногословный Моррис, которого она признавала лидером.

Когда во время войны Коэна призвали в армию, резидент Яцков отправил из Нью-Йорка на встречу с ценнейшим агентом Персеем именно Лону. И она, промучившись несколько недель неподалеку от суперсекретной атомной лаборатории в Лос-Аламосе, все-таки получила от перепутавшего и пароль, и дату встречи молодого гения-ученого чертежи той самой бомбы. История о том, как Лона перехитрила службу безопасности, всунув чертежи в коробку с носовыми платками и дав их подержать перед самым отходом поезда секретному агенту, обошла все учебники мира по разведке.

УСПЕЛИ ПОРАБОТАТЬ С АБЕЛЕМ

А потом была работа с Абелем. Его Коэн называет Милтом и отзывается весьма сдержанно. Затем бегство из США в Москву. А затем под Рождество 1954-го в доме N18 на Пендерри Роуз, что в Кэтфорде, к юго-востоку от Лондона, обосновалась приятная семейная пара букинистов Питера и Хелен Крогеров. Они были главными помощниками советского нелегала Бена — он же Конон Молодый. И не вина троицы, что их в 1961-м выдал предатель. Хотя Бен и взял всю вину на себя, получив 25 лет, Хелен и Питеру, категорически отказавшимся сотрудничать с судом, впаяли не по-британски сурово. Ей — 20 лет, ему — аж 25. Случайно Питер отсиживал свой срок в лондонской тюрьме Скрабс с другим нашим разведчиком Джорджем Блейком, которого засадили на 42 года.

 — И Джорджу ничего не оставалось, как бежать, — широко улыбается Моррис.

А его сразу же перевели на остров Уайт, с которого никто и никогда не убегал. Там все отвратительно — климат, еда и 30 миль до берега. И если бы не любовь, не письма к жене, он мог сойти с ума. Девять лет заточения были скрашены лишь их трогательными посланиями. Жили ожиданиями маленьких конвертиков, где количество страничек строго ограничивалось законом. Он называл в этих посланиях свою Леонтину и моя возлюбленная, и моя дорогая, давал новые имена — Мат, Сардж, голубушка. Нежность исходила от каждой буквы, и она отвечала той же любовью. Встречались они, содержавшиеся в разных тюрьмах, редко и только под надзором, а вспоминали в письмах об этих свиданиях до каждой новой встречи, раскладывая их на минуты и секунды. Изданы 700 страниц их переписки друг с другом и с Беном. Одно письмо Морриса своей Хелен поразило меня фантастическим оптимизмом: "У меня нет сомнения, что если они не передвигают небо и землю ради нас, то они колотят и руками, и ногами в дверь Господа Бога". Откуда столько веры? Болея, мучаясь, постоянно отказываясь сотрудничать с чужими разведками, они верили в помощь своих. Ну были же у нас в Союзе. Видели сталинизм, хрущевские загибы, наверно, доходили слухи о скучнейшей брежневщине, а они верили, что внешняя разведка все равно их вытащит и спасет. Когда я встречался с Моррисом Коэном, не меньше чем все его подвиги, потрясла меня его вера в нас, в русских. Может, она и спасла. В 1969-м их обменяли на английского шпиона Брука.

Вернувшись, они получили советское гражданство. Жили вдвоем счастливо, как в той сказке, встречаясь с Беном — Молодым, Блейком, другими друзьями по разведке. Когда нежданно скончался Бен, Моррис и Хелен попытались усыновить Трофима Молодого. Сам Трофим Кононович признавался мне, что было ему без отца тяжко, мать все время болела, месяцами не выходила из больницы. Трофим, как мне кажется, особенно любил "тетю Лону". Все было на мази. Коэны уже вслух мечтали и о том, что уютная квартира достанется сыну боевого друга. Но в последний момент что-то и почему-то не сложилось. Ушла Лона, а в 1995-м и Моррис. Закончилась большая, так до конца не разгаданная жизнь и огромная, всем видная любовь.

А я, иногда по-соседски гуляя весенними вечерами у большого пруда, гадаю: кто же сейчас живет в той служебной квартире Службы внешней разведки на Патриарших?

КАК ОХОТИЛИСЬ ЗА СВЕРХСЕКРЕТОМ

Сталин, впрочем, как и Гитлер, сначала не понял всего значения создания атомной бомбы. И только в ноябре 1941-го Москва зашевелилась. Директивы добыть любые сведения о разработке нового оружия разослали по всем резидентурам.

Но, как считается, первым ценнейшие сведения о начале работ не только в Великобритании, но и в США прислал Джон Кэрнкросс еще в середине осени 1940-го. Недавно "признанный" пятым членом знаменитой "кембриджской пятерки", он трудился личным секретарем лорда — руководителя Комитета по науке. Помимо упоминавшегося в этой статье юного американского агента Персея, оказавшегося ученым Теодором (Тедом) Холлом и благополучно скончавшегося во второй половине 90-х, немало сведений об атомной бомбе передал другой совсем молодой немецкий ученый — Клаус Фукс, работавший в суперсекретных лабораториях вместе с американскими, а потом и английскими физиками. Фукс был арестован в Англии в 1950-м и отсидел 14 лет в тюрьмах Ее Величества. Еще раньше, в 1946-м по доносу арестовали английского ученого Алана Мэя.

Судя по некоторым сведениям, была в одной из названных стран и другая группа агентов, добывавшая атомные секреты. Имена ее членов никогда не рассекретят.

А вот казненные в США как раз за атомный шпионаж супруги Розенберги с этим направлением разведки никогда связаны не были. Выдающиеся физики, датчанин Нильс Бор и американец Роберт Оппенгеймер, симпатизируя СССР, с его спецслужбами вообще никак не контактировали.