20 лет с правом переписки

Игорь ЕЛКОВ.

Корреспондент "РГ" встретился с человеком, которого на Западе считают одним из десяти самых легендарных агентов КГБ

МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ в Москве, где он был проездом. Тихий ресторанчик в центре. Нет видеокамер, его не осаждают просьбами об интервью, у столика не толпятся желающие взять автограф. Никому и в голову не приходит, что это живая легенда, чья судьба тесно переплелась с судьбами королей и президентов, диктаторов и самых известных предателей.

На Западе, с подачи небезызвестного Олега Гордиевского, его считают одним из десяти самых легендарных агентов КГБ. В 1985 году, на закате "холодной войны", у себя на родине, в Норвегии, он был приговорен к 20 годам тюрьмы — за шпионаж в пользу СССР. В вину ставилось снабжение Москвы материалами о военных и политических секретах НАТО. До сих пор его дело рассекречено лишь частично: на пожелтевших страницах пухлых томов можно встретить фамилии тех, кто оказывал огромное влияние на мировую политику тех лет, — от иракского диктатора Саддама Хусейна, премьер-министра Греции Андреаса Папандреу и президента Финляндии Урхо Кекконена до канцлера Германии Гельмута Шмидта, госсекретаря США Генри Киссинджера и президента США Рональда Рейгана. Есть и упоминания о тех, кто до сих пор при власти. А Арне Трехолт, чье имя в середине 80-х не сходило с первых полос самых авторитетных западных изданий, сегодня — менеджер солидной кипрской компании.

Российская газета: Журналист, политик, перспективный дипломат, дослужившийся аж до заместителя министра... Господин Трехолт, у вас складывалась прекрасная карьера, но все внезапно оборвал арест. Что же произошло на самом деле?

Арне Трехолт: 20 января 1984 года меня арестовали по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Большая часть судебного процесса была закрытой, приговор огласили 20 июня 1985 года: 20 лет тюрьмы.
Вспомним, что это было за время: начало 80-х, период последнего витка "холодной войны", который произошел после прихода к власти Рональда Рейгана. Как активный социал-демократ, как чиновник МИДа, я выступал за то, чтобы Норвегия имела добрососедские отношения с СССР. Участвуя в дискуссиях о создании безъядерной зоны на севере Европы, выступал против размещения в Европе американских ракет среднего радиуса действия и крылатых ракет. Одной из главных причин моего ареста, на мой взгляд, стало желание дать сигнал левым силам — умерьте свой пыл. Норвегия как страна НАТО должна была доказать, что она следует политике НАТО. Я же поддерживал контакты с советскими дипломатами, что уже вызывало подозрение. В итоге меня осудили на основании косвенных улик — никаких конкретных доказательств шпионской деятельности в суде представлено не было.

РГ: Но ведь у норвежского правосудия высокая репутация, многие считают его едва ли не идеальным.

Трехолт: У меня несколько иное мнение на этот счет. Убежден, что процесс в отношении меня носил политический характер и был процессом "холодной войны". Потому суд и выносил приговор на основании предположений, а не фактов. Сам процесс носил чрезвычайно закрытый характер, в качестве доказательств использовались показания анонимных свидетелей. На заседаниях прямо заслушивался бывший сотрудник КГБ Левченко, бежавший в Японию, и косвенно, без присутствия в суде — перебежчик КГБ Лялин. Главным же свидетелем стал бывший сотрудник КГБ, который остался в Англии, Олег Гордиевский.

РГ: Лично?

Трехолт: Также без присутствия в суде. Фамилия Гордиевского на суде официально не упоминалась. Его называли так: "надежный источник в КГБ одной из сотрудничающих с Норвегией разведок". От его имени говорились общие вещи, не подкрепленные никакими доказательствами. Гордиевский якобы слышал, что я передавал советской разведке секретные документы НАТО и вообще был одним из десяти наиболее успешных агентов КГБ.

РГ: Как на ваш арест отреагировали в Норвегии?

Трехолт: Вокруг ареста всячески нагнеталась истерия, правительство созвало даже специальную пресс-конференцию. То есть еще до начала судебного процесса премьер-министр, министры обороны, иностранных дел и юстиции объявили, что я шпион. Контрразведка позаботилась об утечках в прессу, которые основывались на лжи. Потому не исключаю, что непосвященная публика могла поверить, что я действительно шпион. Но друзья и близкие всеми силами поддерживали.

РГ: 20 лет тюрьмы — немалый срок. Что помогло вам не пасть духом?

Трехолт: Я знал, что осужден незаслуженно и что вынесенный приговор — не последнее слово в этом деле. Кроме того, в последние годы заключения по переписке познакомился с молодой девушкой, мы полюбили друг друга и получили возможность пожениться. Ее звали Шелли.

РГ: Она родом из Норвегии?

Трехолт: Отец — американец, мать из Норвегии. Она была серьезно больна, за несколько недель до моего освобождения умерла. Такая вот печальная история.

РГ: Она тоже не верила в обвинения против вас?

Трехолт: Конечно, нет. Более того, долгие годы боролась за мое освобождение. Обращалась в норвежское правительство, парламент, МИД, действовала через американское посольство.

РГ: Как вас содержали в норвежской тюрьме?

Трехолт: Почти два года я сидел в одиночной камере — в тюрьме, где во время войны был немецкий концлагерь. После чего был помещен в отделение, где содержались убийцы, насильники, растлители детей — в общем, люди с ненормальной психикой. Думаю, таким образом власти пытались заставить меня признаться в шпионаже, чего не смогли добиться на суде.

РГ: И сколько в итоге вы отсидели?

Трехолт: Восемь с половиной лет. После чего в июле 1992 года король Норвегии издал указ о помиловании.

РГ: И вы остались в Норвегии?

Трехолт: Это оказалось невозможным. Мое дело занимало норвежскую общественность почти десять лет, и общественность была подвержена пропаганде. Норвегия — небольшая страна, всего 4,5 миллиона человек. На меня показывали пальцами, я подвергался нападкам правых. Кроме того, оказался практически без средств к существованию, все было конфисковано. Вышел из тюрьмы с двумя пластиковыми пакетами, с каким-то скарбом, первое время жил на социальное пособие.
Пришлось уехать в Грецию. С 1967-го по 1974 год я активно поддерживал там тех, кто боролся против диктатуры "черных полковников". В ходе борьбы за демократию сблизился с рядом фигур, впоследствии занявших ключевые посты, — с будущим премьером и министром обороны Андреасом Папандреу, с его сыном Георгиосом Папандреу, ставшим главой МИДа. Сейчас он - председатель правящей партии ПАСОК — Всегреческого социалистического движения. Полгода жил в семье Папандреу, где познакомился с нынешним президентом Греции Каролосом Папульясом. В марте 1993 года я приехал в Россию.

РГ: А в России у вас остались друзья?

Трехолт: Безусловно. Нормальную жизнь после освобождения мне во многом помогли наладить Владимир Жижин, Геннадий Титов, Виктор Грушко, Герман Сычев, Валерий Калачев, Алексей Калинин, Валерий Небовский и многие другие. Они знали, что я был подвергнут страданиям, которых не заслуживал.

РГ: В те годы, когда раскручивался последний виток "холодной войны", вы находились, так сказать, внутри ситуации. Сегодня можете взглянуть на то время со стороны. Что было сделано правильно, а что оказалось романтичными и утопичными взглядами и идеями?

Трехолт И тогда я был убежден, и сегодня считаю: необходимо развивать диалог между странами. Я всегда говорил, что такая маленькая страна, как Норвегия, и огромный СССР, а сегодня — Россия, должны уважать точку зрения соседа. Этого можно добиться лишь при регулярном общении. В 70-е я был представителем более молодого поколения, чем тогдашние правители, и иначе относился к развитию отношений между Востоком и Западом. Возможно, несколько недооценил силы, которые хотели продолжения "холодной войны", но не жалею о том, что делал в то время.

Сейчас ситуация иная, у Норвегии и России много совпадающих интересов. Это и охрана окружающей среды, и освоение природных ресурсов на Севере. По-прежнему актуальна и проблема, которой мы занимались тридцать лет назад, — уточнение морских границ. Как заместитель министра иностранных дел, я имел отношение к созданию так называемых "серых зон" в Баренцевом море. И меня, и министра сильно критиковали в те годы. Но эти зоны существуют до сих пор, помогая эффективно урегулировать возникающие вопросы.

Справка "РГ":

"Серая зона" — спорная рыболовная территория между Норвегией и Россией. Режим рыболовства и квоты на вылов рыбы в этой зоне площадью 67,5 тысячи квадратных километров определяет смешанная норвежско-российская комиссия. Впервые временное соглашение о спорных территориях было подписано в 1978 году. Авторство самого термина "серая зона" приписывают Арне Трехолту, который на переговорах о спорных территориях выступал в роли заместителя министра морского права Норвегии Йенса Эвенсена.

РГ: Несколько лет назад я был свидетелем того, как в Архангельске норвежский военно-транспортный "Геркулес" забирал в свое чрево старый МиГ. Факт показался символическим: истребитель, несший службу на Севере во времена "холодной войны", стал экспонатом музея авиации Норвегии. Вы не считаете, что дела, подобные вашим, также пора сдать в архив?

Трехолт: Не думаю. Наоборот, настало время, чтобы суд принял справедливое решение, а норвежское общество пересмотрело взгляд на мое дело.

РГ: Так что борьба не закончена?

Трехолт: Недавно в Норвегии была создана комиссия по судебным ошибкам, дословно — комиссия по судебным убийствам. Под убийством понимается несправедливое решение суда, преднамеренное или непреднамеренное. Эта комиссия взялась и за мое дело. Уверен, она придет к заключению, что доказательная база в нем не выдерживает никакой критики. Меня, повторюсь, осудили на основе предположений и домыслов, без конкретных доказательств.

РГ: И вы верите в успех?

Трехолт Конечно, будет трудно. Ведь люди, вершившие суд надо мной, живы. Полиция, контрразведка, прокурорские и судебные работники, политики, завязанные в этом деле, станут всячески препятствовать. Но справедливость должна восторжествовать.

РГ: Сейчас довольно популярны шпионские фильмы: Брэд Питт, к примеру, только что снялся сразу в двух таких картинах. Ваша история — готовый сценарий для полноценного блокбастера. Один лишь список персонажей, с которыми так или иначе связана ваша жизнь, чего стоит: Рейган, Папандреу, Хусейн, Пальме... Если бы по вашей судьбе снимали фильм, как вы думаете, чем бы он закончился?

Трехолт (Смеется.) Фильмы обо мне уже снимались. Правда, без Брэда Питта - это кино не художественное, а документальное. В Дании вышел фильм, завоевавший премию на фестивале в Копенгагене. Сейчас над подобной картиной работают два норвежских режиссера. Прошли фильмы и на телевидении: в Норвегии, Швеции, Дании. Хотя, конечно, было бы интересно, если бы какой-то режиссер за пределами Скандинавии взялся за это дело, попытавшись взглянуть на ситуацию со стороны. На мой взгляд, моя судьба - это современная драма в стиле Кафки. Своего рода война против ветряных мельниц, когда невозможно доказать свою невиновность. Хотя вообще-то все должно быть ровно наоборот: привести суду доказательства того, что ты виновен, обязаны полиция и прокуратура. В моем случае все перевернуто с ног на голову.
А что до Голливуда, то там есть режиссер греческого происхождения Костас Гаврас. Он в свое время снимал Ива Монтана, делал фильм с Джэком Леммоном. Ему рассказали мою историю, и он проявил к ней интерес. Посмотрим, чем все это закончится.

Справка "РГ"

Станислав Левченко — корреспондент "Нового времени" в Японии. В 1979 году попросил политического убежища, назвавшись майором внешней разведки СССР. Написал три книги, не принесших ему ни славы, ни денег. Сегодня - обозреватель газеты "Новое русское слово". Живет в США.

Олег Лялин — майор (по другим данным — капитан) КГБ, в 1971 году попросивший политического убежища в Англии. Итогом его предательства стал серьезный дипломатический кризис: в сентябре 1971 года британские власти выслали по подозрению в работе на КГБ и ГРУ 105 советских дипломатов. Умер в Англии в 57 лет от рака.

Олег Гордиевский — бывший полковник КГБ, 11 лет работавший на английскую разведку. Получил известность, когда после разоблачения в 1985 году англичане тайно вывезли его из СССР в автомобильном багажнике. После чего британские власти выдворили из страны 25 советских дипломатов и журналистов. Заочно приговорен к смертной казни.