Нелегалы вернулись с фронта

Александр ВИТКОВСКИЙ

Семья разведчиков на один день усыновила корреспондента "ПГ"

Повстречаться с разведчиками-нелегалами — великая журналистская удача.

Познакомиться с супругами Вартанян, чей стаж нелегальной работы за рубежом насчитывает 43 года — об этом приходится только мечтать. Но корреспонденту "Парламентской газеты" повезло. Он не только познакомился, но и прожил один день в семье легендарных советских разведчиков.

Для начала представлю радушных хозяев, чья жизнь в значительной степени еще и сейчас проходит под грифом "Секретно".

Геворк (для друзей — Георгий) Андреевич и Гоар Левоновна Вартанян.

Он родился в 1924 году в Ростове-на-Дону в семье директора маслобойного завода. Не без помощи советской разведки его отец принимает иранское подданство и в 1930-м вместе с женой и сыном уезжает из СССР.

В Иране его несколько раз арестовывают, но в 1936 году он перебирается в Тегеран, где становится организатором и владельцем крупной кондитерской фабрики, известной на всю страну. По протекции отца Геворк уже с 16 лет стал работать на советскую разведку.

День 4 февраля 1940 года он запомнил на всю жизнь. Именно тогда состоялась его первая встреча с резидентом советской разведки легендарным Иваном Агаянцем. По заданию разведчика юноша подобрал семь своих сверстников — армян, лезгин, ассирийцев — и организовал отряд "Легкая кавалерия". На велосипедах, а чаще всего на своих двоих вели они наружное наблюдение за проживавшими в Тегеране сотрудниками германской разведки. Куда ходят, с кем встречаются, в каких учреждениях бывают. Таким незамысловатым образом выявляли фашистскую агентуру из числа местного населения. А годом позже Геворк познакомился с сестрой своего друга — разудалой пятнадцатилетней девчонкой по имени Гоар — будущей женой.

Она вместе со своими родителями только что приехала в Тегеран из советского Ленинакана. По-русски говорить не умела, а Геворк, хотя и армянин, не знал армянского. Общались на фарси, что помогало и в дружбе, и в работе. Это она, бесстрашная девочка с косичками, три месяца носила в тюрьму передачи, когда Геворк был арестован сотрудниками Таминат — местной тайной полиции по подозрению в убийстве одного из фашистских националистов.

Заступничество отца, известного предпринимателя и местной армянской общины открыли перед юным подпольщиком двери зиндана. Но в 1942 году Геворк попадает... в английскую разведшколу, которая работала в Тегеране под прикрытием радиоклуба. Офицеры секретной службы Ее Величества тайно набирали туда молодых парней разных национальностей, знавших русский язык, для обучения и последующей заброски в СССР. Полгода его обучали искусству вербовки, шифровальному делу, способам двусторонней связи, умению следить за другими и выявлять наружное наблюдение за собой, проводить тайниковые операции. За эту фундаментальную подготовку наш разведчик до сих пор благодарен английской спецслужбе.

В 1943 году, когда осенью в Тегеране намечалось провести конференцию глав союзных держав, немцы решили устроить покушение на "Большую тройку" — Сталина, Рузвельта и Черчилля. Операция носила кодовое название "Большой прыжок". Загодя немцы забросили в Тегеран группу из шести разведчиков, которая должна была наладить радиосвязь с Берлином и подготовить условия для высадки основного десанта во главе с Отто Скорцени. Диверсию планировали устроить в английском посольстве 30 ноября, в день рождения английского премьера. На его территории был источник питьевой воды, и по каналу можно было проникнуть на охраняемую территорию для закладки мощного фугаса. Вот эту передовую группу немецких разведчиков, адрес ее конспиративной квартиры на улице Надери, недалеко от английского и советского посольств, и вычислила "Легкая кавалерия", руководимая Вартаняном. Диверсантов накрыли, и они стали работать под диктовку советской разведки. Но кто-то из немецких радистов сумел передать в Берлин условный сигнал, что группа раскрыта и действует под контролем. Продолжать проваленную еще на старте операцию немцы не решились. Так в самом зародыше был сорван план покушения на глав союзных держав.

Закончилась война. В 1946 году, там же, в Тегеране, Гоар и Георгий поженились и еще шесть лет работали в Иране. В 1951 году им разрешили временно вернуться в Ереван, где они окончили институт иностранных языков и готовились к новой загранкомандировке. Куда, с каким заданием, на какой срок — об этом они не говорят до сих пор. Ближний Восток, Китай, Европа... Известно лишь, что в 19... году Георгию Андреевичу было присвоено звание Героя Советского Союза, а Гоар Левоновна была удостоена ордена Красного Знамени. Он стал первым советским разведчиком-нелегалом, получившим это высокое звание за работу в мирное время.

В 1968 году, в возрасте 44 лет Георгий Вартанян получил свое первое и единственное звание — полковник. Гоар так и не была аттестована.

Из своей последней командировки они вернулись на родину осенью 1986 года. Через несколько месяцев Гоар Левоновна вышла на пенсию, Георгий Андреевич продолжал службу до 1992 года.

"Особо секретный" эксклюзив

Хотя предварительно мы и решили ни слова не говорить о профессиональной работе нелегалов, но этого не получилось. И мои вопросы нет-нет да и касались весьма конфиденциальной сферы деятельности, которая до сих пор носит гриф "Совершенно секретно" и будет раскрыта, как шутили мои собеседники, лет через двести-триста.

- По каким направлениям разведки вы действовали, какую информацию получали? Политическую, военную, экономическую, научно-техническую?

 — За сорок с лишним лет работы действовали практически по всем направлениям. Добывали самые разные сведения. И те, что плохо лежат, и те, что хранятся за семью печатями. Иногда такие документы стоили, скажу без преувеличения, миллиарды. Ведь в таких случаях наша страна не тратила деньги на новые разработки, а получала уже готовые результаты. С помощью этих материалов советская наука делала прорывы на 10-15 лет вперед. То же и в политике, и в военных разработках.

- Задача разведчика-нелегала прежде всего состоит в том, чтобы найти, изучить и завербовать человека, владеющего важной информацией, и с его помощью получать необходимые сведения, переправлять их в Москву. Георгий Андреевич, сколько человек вы завербовали лично?

 — Точное количество назвать не смогу, но человек шестьдесят — это точно.

 — И Гоар Левоновна тоже участвовала в этих мероприятиях?

 — Конечно, но чаще всего на стадии изучения кандидата. Ведь подбор, изучение и вербовка — это долгий процесс, где каждый этап, каждый нюанс продумывается до мелочей. Бывает, что одни подбирают секретоносителей, другие изучают, вербовочную беседу проводят третьи, а сотрудничество осуществляют четвертые. А бывает и наоборот — все делает один человек.

- Чем вам больше всего приходилось заниматься?

 — Абсолютно всем.

- На какой основе чаще всего вы вербовали иностранцев и сотрудничали с ними? Деньги, компрометирующие материалы, идейная основа?

 — В первые годы, особенно в Иране, практически все вербовки и дальнейшее сотрудничество велось на идейно-политической основе. Сейчас трудно представить, каким огромным авторитетом в мире пользовался Советский Союз и коммунистические идеи. Все хотели помогать в нашей борьбе с фашизмом. И это была самая надежная агентура. Я знаю несколько ситуаций, когда нам активно помогали сначала деды, потом отцы, сыновья и даже внуки. Если хотите — целые агентурные династии. Позднее контакты строились преимущественно на материальной основе, проводились вербовки "под чужим флагом".

- А это что такое?

 — Предположим, кандидат на вербовку, обладающий конфиденциальной информацией, терпеть не мог нашу страну, но рад был сотрудничать, например, с американцами. Вот и помогал "американской разведке", добывая для нашей страны секреты первостепенной важности. Иногда вообще обходились без вербовки. В силу прекрасно сложившихся личных отношений человек помогал и даже не интересовался, зачем мне нужны те или иные сведения. Главное — расположить к себе. Кстати, у Гоар был коронный номер. Она знакомилась с женами нужных нам секретоносителей, затем в контакт вступал я, знакомился уже с мужьями, а потом мы дружили семьями.

- Когда вы провели свою последнюю вербовку?

 — Буквально за несколько дней до своего окончательного переезда на Родину.

- Расскажите, как вы узнали о присвоении вам звания Героя Советского Союза.

 — Это было в 19... году. Как обычно, Гоар получила радиограмму из Москвы. Всего несколько строк. А мы всегда боялись коротких радиограмм, так как чаще всего там были какие-нибудь неприятности. Я расшифровываю текст и узнаю, что меня наградили "золотой Звездой" Героя, а Гоар — орденом Красного Знамени.

 — Я наблюдала за тем, как он работал над шифровкой, — говорит Гоар Левоновна. — Вдруг вижу, он буквально в лице изменился. Я даже испугалась — не случилось ли чего. А он молча, говорить-то на эти темы нельзя — вдруг квартира на прослушке — подает мне расшифровку. Я прочла и сама остолбенела от неожиданности. Мы даже и не думали о наградах, да еще таких высоких. На радости пошли вечером в ресторан, там и отметили награды.

Былое и думы

Мне особенно хотелось знать, какой отпечаток наложили на характер моих собеседников многие годы трудной, ответственной и опасной работы. Ведь жить каждый день, опасаясь провала, волноваться и переживать не только за себя, но и за товарищей по нелегальной резидентуре, испытывать стресс длиною в десятки лет — вынести такое дано не каждому.

 — Жизнь разведчика — это постоянное напряжение. Как вы боролись с этим?

 — Нас спасало то, что мы работали вдвоем и подбадривали, помогали друг другу. То Гоар мне, то я ей. Вспоминали забавные истории из своей жизни. А вообще-то тоска по дому, родственникам, друзьям — трудное испытание. Даже письма от самых дорогих людей мы не имели права хранить за границей. Получил, прочитал несколько раз и тут же уничтожь. А тем, кто работает в одиночку, гораздо тяжелее.

- Георгий Андреевич, скажите, какие усвоенные за десятки лет нелегальной работы в разведке привычки вы "взяли" с собой в мирную жизнь, а что "осталось" за границей?

 — Чисто человеческие привычки какие были, такие и остались. А вот навыки работы разведчика — это другое дело. Например, умение постоянно проверяться по поводу наружного наблюдения. Но зацикливаться нельзя, так ведь можно и чокнуться на этом деле. А вот анализировать поведение, речь, поступки объектов оперативного интереса — это, действительно, стало привычкой. Приходилось очень много приобретать свойств и характеристик нужных с точки зрения оперативного интереса людей. Надо мне познакомиться с любителем сигар и тенниса, начинаю играть в теннис и курить сигары. Потом, конечно, это уходит. Сейчас иногда ловлю себя на том, что вдруг замечаю человека, который два-три раза попался на глаза в течение непродолжительного времени.

За границей я был бы обязан найти причину и объяснение этому, а здесь на такие вещи просто не обращаю внимания. Так что от привычек, в том числе и профессиональных, избавляться трудно. Дома всегда наступают психологическая разрядка, отдых. Но иногда профессиональные навыки помогают и в обычной жизни...

 — Золотое правило разведчика — меньше говорить, больше слушать, — продолжила тему Гоар Левоновна. — Но здесь, дома, мне как женщине (смеется) было очень легко избавиться от этого. А вот привычка выявлять слежку вошла уже в плоть и кровь. В Иране со многих женщин уличные воришки срывали золотые украшения. Со мной такого не было ни разу. А вот дома, в Армении, я расслабилась, и результат не замедлил сказаться. Какой-то грабитель средь бела дня подскочил сзади, сорвал золотую цепочку и удрал. Как мне было обидно! Не цепочку было жалко, а то, что это дома, на родине произошло...

- Верите ли вы в приметы, как верят в них люди рискованных профессий?

 — Абсолютно нет. Ни черные кошки, ни тринадцатое число, ни четное количество цветов в букете нас не смущают. Ведь в каждой стране свои приметы, и ставить свою жизнь в зависимость от каких-то надуманных ситуаций — просто бред. Но знать эти приметы разведчику нужно. Кстати, один друг нагадал мне смерть в 50 лет. Он уже умер, а мне уже за 70. Чувствую себя прекрасно и в ящик не собираюсь...

- За долгие годы нелегальной работы за рубежом вас связывали со многими людьми не только оперативные, но и чисто дружеские, личные интересы. А потом вы вдруг исчезли... Что они думают по этому поводу, как вы переживаете разлуку? Ведь привязывает не место, привязывают люди.

 — Это, действительно, тяжелые для нас ситуации, рассказывает Гоар Левоновна. — За границей у нас осталось очень много друзей, которые и не догадывались о нашей разведывательной работе. У многих мы были на свадьбах, потом становились крестными их детей... Когда мы уезжали из страны, то до одних людей доводилась правдоподобная легенда нашего исчезновения, с другими мы расставались "по-английски", не прощаясь. Бывали и ситуации на грани провала. Однажды в одной из стран на благотворительном приеме мы увидели наших старых знакомых, которых двадцать два года назад хорошо знали еще по Ирану. Что делать? Ведь сейчас у нас другие имена, другие документы, а сопровождал нас руководитель спецслужбы этой страны. К счастью, они нас не заметили, и нам под благовидным предлогом пришлось быстренько-быстренько уехать.

- И много было таких ситуаций?

 — Хватало. Оказывается, Земля на редкость маленькая планета, и люди на ней встречаются очень часто. Однажды в Европе меня узнал мой одноклассник. Пришлось заболтать его, наплести, что я турист и так далее. Другой старый знакомый встретил меня там, где, по его представлениям, я вообще не мог быть. Причем под другими установочными данными, с другой профессией. После долгих объяснений он сделал вывод, что я чуть ли не политический эмигрант и скрываюсь от властей.

- Георгий Андреевич, по-моему, неизменным в вашей жизни нелегала была только ваша жена.

 — Это точно. (Громко рассмеявшись.) Вы спросите Гоар, она расскажет вам, как три раза выходила замуж.

- За кого?

 — Ну, за меня, конечно!

- ...?

 — Первая наша свадьба состоялась в 1946 году в Тегеране, — улыбаясь, начала свой рассказ Гоар Левоновна. — Как и положено, венчались в местной православной церкви.

 — А венчавший нас священник был проходимец (вопреки церковному запрету держал несколько такси) и убийца (когда-то в Армении он убил революционера и бежал в Иран), — перебил Георгий Андреевич. — Поэтому мой отец и был против церковного брака.

 — Но мой папа все-таки настоял на венчании, и к церкви мы подкатили на роскошных машинах. Так мы женились в первый раз. Вторая свадьба была в Ереване в 1952 году, когда мы приехали в СССР на учебу. Здесь венчались уже в ЗАГСе. А третья состоялась через несколько лет в Европе и тоже в церкви.

Нам нужно было подтвердить свою легенду и получить настоящие документы о том, что мы муж и жена. И опять было венчание, обмен кольцами, свидетели, гости, цветы, подарки, торжественный ужин — все, как в первый раз. Но днем рождения нашей семьи мы все же считаем ту, первую нашу свадьбу.

- Гоар Левоновна, я думаю, что многие невесты и жены вам бы позавидовали. Три раза жениться на одном и том же человеке, и прожить с ним душа в душу уже 56 лет — это просто фантастика!

 — Да я и сама себе завидую!!! — Хитро прищурившись, гордо ответила моя собеседница.

- А не хотелось ли вам побывать в тех местах, где вы работали?

 — Где работал — нет. Ведь многих людей, кто нам близок и дорог, уже нет в живых. К тому же мы уже столько объездили, столько видели, что, наверное, хватит. А вот в Иране, где прошла юность, хотелось бы побывать. Однако теперь, когда нас хоть и частично, но все же рассекретили, путь в эту страну нам закрыт. Но зато мы объездили почти всю Россию. Это очень здорово.

Лишь поздний вечер прервал наш разговор. Признаюсь, мне очень не хотелось уходить из этого гостеприимного дома, расставаться с этими удивительными людьми — нелегалами-разведчиками супругами Вартанян.

В эти дни, когда статья публикуется в "Парламентской газете", исполняется 80 лет нелегальной разведке России. Читатели и редакция тепло и сердечно поздравляют всех наших разведчиков-нелегалов. Мы не знаем ваших имен, еще покрыты тайной многие из ваших подвигов, но мы гордимся вами. Спасибо за ваш труд, за полные опасности долгие годы, проведенные за границей, счастья вам, долгих лет и здоровья. Низкий всем вам поклон.