В ЦРУ хотели бы забыть об Эймсе

Наш корреспондент встретился с Дэвидом Мерфи — в течение десятка лет он возглавлял берлинскую оперативную базу Центрального разведывательного управления, а затем стал начальником "советского" отдела ЦРУ. Если попросту, то и в Германии, и в США руководил всей разведывательной деятельностью своей страны против Советского Союза. Во времена "холодной войны" именно в Берлине сошлись в жестокой схватке советская разведка и ее западные противники. А сегодня участники тех невидимых миру баталий мирно беседуют в тихом московском особнячке, что принадлежит Службе внешней разведки России. Пожимают друг другу руки, обмениваются приветствиями и впечатлениями на мешанине из английского, немецкого, русского и трогательно передают приветы женам и общим знакомым.
Общих знакомых немало. Это агенты и разведчики , сражавшиеся за секреты, столь нужные всем государствам. А повод для встречи, ей-Богу, приятный. Издательство "Терра — Книжный клуб" представляет первое русское издание 550-страничной книги "Поле битвы — Берлин". Работа продолжалась целых четыре года. Написано повествование тремя авторами. Нашу сторону и, соответственно, точку зрения представляет бывший заместитель начальника Первого главного управления (ныне СВР ), ведущий эксперт по Германии, генерал-лейтенант в отставке Сергей Александрович Кондрашов. Его оппоненты, точнее, соавторы - Дэвид Мерфи из ЦРУ плюс экс-директор "Радио "Свободы" Джордж Бейли. Насколько все же мы с Западом продвинулись в своих отношениях, если асы двух разведок вот так спокойно, хотя и не без споров-разногласий, обсуждают и даже иногда сходятся в оценке событий, героями и участниками которых они были в те годы.
Джордж Блейк — герой на все времена
Без Блейка советской разведке ни за что не выиграть бы операцию "Берлинский туннель" у американского ЦРУ и английской Секретной разведывательной службы (СРС). Джордж Блейк, значившийся в советских документах как агент Диомид, работал на Москву. И когда в декабре 53-го года в Лондоне состоялось сверхсекретное совещание руководства британской разведки и ЦРУ, то уже в январе 54-го протоколы этой встречи лежали на столе Сергея Александровича Кондрашова. Цель операции бывших западных союзников была определена так. Устроить подкопы под советские линии связи в Германии, чтобы получать самое ценное, что может быть в разведке , — информацию, которая шла из Москвы в Берлин и обратно. Кто передал протоколы? Конечно, источник КГБ в английской СРС Блейк.
Представляете, сколько разведигр затеял КГБ с противниками? И с каким удовольствием их выиграл. Генерал-лейтенант Кондрашов и сегодня считает, что операция "Туннель" была самой грандиозной по масштабу из всех проведенных разведкой США против СССР в период "холодной войны". А Блейк передал Кондрашову 90-страничный доклад о результатах подслушивания советских линий связи. После этого всем нашим офицерам отдали приказ: болтать надо меньше.
Да, роль Блейка неоценима. Его всячески берегли. Ведь он, руководитель отдела английской разведки , поставлял сведения не только о туннеле. Иногда шли даже на то, чтобы важную, секретную информацию довести до чужих ушей. Лишь бы не подставить ценнейшего сотрудника. И не вина советской разведки , что суперагента вычислили. Как это почти всегда случается в спецслужбах, навел на Блейка перебежчик. Заместитель директора Польской военной контрразведки Михаил Гонелевский, он же агент КГБ Снайпер, перешел на чужую сторону и помог вычислить Блейка.
Судьба Блейка фантастична. Приговоренный к 42 годам заключения, он совершил немыслимый побег из наиболее охраняемой тюрьмы в Лондоне. Был вывезен КГБ в Москву, где здравствует и поныне.
"Советский" отдел ЦРУ зря времени не терял
Были успехи и у противостоящей стороны. Сергей Александрович Кондрашов признается:
- В Берлине американская разведка внедряла технику подслушивания в кабинеты наших важных лиц. Да, было и проникновение ЦРУ в наш берлинский аппарат. Американцы здесь много работали и все это здорово фиксировали.
Дэвид Мерфи поглядывает при этом на свою супругу Стар, сидящую напротив. Та улыбается. Уж она-то, как и ее муж, в курсе. В течение долгих лет миловидная Стар Мерфи занималась делом не совсем женским. Была редактором журнала ветеранов ЦРУ. И все-таки об организации лучше побеседовать с самим Дэвидом Мерфи.
 — Господин Мерфи, с объединением двух Германий остается ли Берлин по-прежнему главной и безусловной столицей борьбы разведок — западных и российской?
 — В этом город навсегда утратил свое прежнее первенство. Теперь Берлин реконструируется. Стройка на каждом шагу. Дома растут быстро. Я бы назвал его также и городом с развивающейся промышленностью. И людям моей профессии работы там сегодня не много.
 — Как вы оцениваете своих прежних или, быть может, и сегодняшних оппонентов по российской разведке ?
 — Они всегда были сильны. Очень настойчивы.
 — Вопрос наверняка не из приятных: как вы относитесь к Джорджу Блейку?
 — Лично я его не знал. И даже когда мы с Кондрашовым начали работать над русским изданием этой книги, было ясно, что встретиться с Блейком и притвориться, будто мы старые друзья, будет сложно. Но как могу я относиться к агенту КГБ? Он совершил великий подвиг, но — для вас. А для нас — ну, что сказать: это вечная проблема разведки . Для одних агент — герой, для других — предатель.
 — Ваш соавтор, генерал-лейтенант Кондрашов, уверен, что операция "Берлинский туннель", которая осуществилась благодаря Блейку, была одной из самых выдающихся в истории разведки . А что думаете по этому поводу вы?
 — Я бы так не сказал. И оценка Кондрашова, по-моему, относится скорее к тому периоду, к определенному временному отрезку, точнее, к 50-м годам. Да, тогда эта была операция широкого масштаба.
 — Мистер Мерфи, как сложилась ваша карьера после того, как вы покинули Берлин?
 — Дорогой мой, я возглавил "советский" отдел. Потом ушел в частную компанию. Можно сказать, вышел на пенсию. Но как бывает в разведке ? Вы не рвете с ней связи насовсем. Иногда приходится и возвращаться. Мне, к примеру, дали специальное задание. И я возвратился. Можно сказать, что я уходил три раза и столько же раз возвращался. Я перестал работать в разведке и в отделе аналитики развединформации в конце восьмидесятых.
 — И чем вы занимались там в самое последнее время?
 — Ну как вам сказать. Анализ работы советских командных пунктов. Мы старались узнать, где и как они существовали, каковы их цели и задачи. Нас интересовали пункты и военные, и гражданские. — В предисловии к книге "Поле битвы — Берлин" написано, что для получения доступа к документам, касающимся времен "холодной войны", вам снова пришлось пройти проверку на детекторе лжи. Почему? Вам что — не доверяли?
 — Нет, тут иное. Мне хотелось получить доступ к архивам. А когда ты уходишь из ЦРУ, такой доступ закрывается. Обычная процедура в разведке : ты возвращаешься к секретам — и тебя опять должны проверить со всех сторон. Что ж, и меня проверили. Сложность заключалась в другом. Раньше, когда я был начальником, всю черновую работу проделывали секретарша и мои сотрудники. А тут пришлось все взвалить на себя.
 — Мистер Мерфи, у вас очень хороший русский. Не зря вы руководили в ЦРУ "советским" отделом.
 — Да нет, я сейчас его здорово подзабыл. Живу теперь в свои 79 лет во Флориде. И там, на берегу Мексиканского залива, у меня не слишком много собеседников, говорящих на этом языке. Так что давайте беседовать и на русском, и на английском.
 — Почему бы и нет? На вашем веку вы видели в ЦРУ столько... А как бы вы оценили поступок вашего коллеги по ЦРУ Олдрича Эймса? Фактически он, как и вы в свое время, был руководителем русского отдела ЦРУ.
 — Ну, не совсем.
 — Но Эймс выдал СССР, России немало ваших агентов и разведчиков . — Я бы сказал, что известие о совершенном Эймсом повергло меня в абсолютный шок. Это было просто ужасно, страшно. Но знаете, где я находился в тот момент, когда Эймса арестовали?
 — Откуда же?
 — Здесь, в Москве, договаривался о начале работы над этой книгой.
 — Вы были одним из руководителей ЦРУ. Можно ли сказать, что работа Эймса была самым крупным ударом по вашей организации за все годы ее существования? Самым жестоким предательством?
 — Я бы сформулировал иначе: наиболее масштабным. Даже вспоминать не хочется.
 — Эймс приговорен к пожизненному заключению. Есть ли у него, по-вашему, шансы на помилование?
 — Очень в этом сомневаюсь. Но все же какая-то возможность, быть может, остается. Мне 79, он на 20 лет моложе. Кто знает, что может произойти? Но помилование — нет, вряд ли. Мне бы вообще хотелось позабыть об Эймсе, и поскорее.